Обыскали все здание — от подвала до чердака, обнаружили запертых заложников из числа обслуги, нашли связанных, точно мумии, охранников, но никаких следов девушек.

Наконец Звоницкий вспомнил слова Арапова — дескать, девушки находятся совсем рядом и потому тоже пострадают при взрыве. Рядом со спортивным залом обнаружился бассейн, а при нем маленькая сауна — к счастью, выключенная. Там, на деревянных полках, прислонившись друг к дружке, сидели Вера и Яна.

Увидев Глеба, Казимирова протянула ему руку и одарила его смутной улыбкой.

— Вы все-таки пришли спасти меня, Глеб Аркадьевич, — пролепетала ассистентка. — Я знала, что вы меня найдете! Вы как рыцарь на белом коне…

Звоницкому показалось, что девушка не в себе, и он, осторожно коснувшись ее горячего лба, воскликнул:

— «Скорую», и немедленно!

Девушек осмотрели прибывшие медики и немедленно госпитализировали. С Яной Казимировой в больницу поехал отец.

Заложников — престарелых ветеранов ФСБ — тоже осмотрели врачи. Нескольким понадобилась медицинская помощь — в основном проблемы с давлением и сердечные приступы. Интересно, что проблемы со здоровьем начались у них уже после освобождения. Санаторий закрыли для проведения следственных действий. Арапова увезли. Спецназ погрузился в свой автобус и отбыл.

Глеб разыскал на третьем этаже застреленную овчарку. Он взял покрывало и завернул в него труп собаки. Не считая полковника Хамзина, Томура стала единственной жертвой Арапова при захвате санатория…

— Что вы делаете? — вдруг подошел к нему майор Кононенко.

— Хочу похоронить собаку, — ответил Глеб и как-то занервничал под пристальным взглядом майора. — Я так понимаю, меня больше не подозревают в убийстве блондинки в моем дворе?

— Нет, больше не подозревают, — покачал головой Кононенко. — Нашелся свидетель, который видел, как мужчина заталкивал тело в машину. Правда, издали и в полутьме, но все же разглядел, что это был невысокий человек субтильного телосложения.

— Свидетель? — изумился Звоницкий. Он уже сообразил, что «Любочку Тутышкину» подослал к нему Малик. И убил ее он же.

— Свидетель решил, что женщина пьяна, — поморщился майор. — И только на следующий день, когда делали поквартирный обход, вспомнил, что видел со своего балкона. Но к тому времени вы уже… пустились в бега.

— Пустился, — кивнул ветеринар. — Мне, знаете, на нары неохота. Тайное всегда становится явным… но иногда слишком поздно.

— Откуда у вас взрывное устройство? — сменил тему Кононенко. — Заложники в один голос говорят, что вы едва не взорвали санаторий!

— Что? А, это? Пожалуйста! — Глеб протянул майору будильник.

Тот с опаской принял его, а когда рассмотрел, по круглому лицу расплылась улыбка:

— Муляж?

Благодушное настроение майора не понравилось Звоницкому.

— Послушайте, а этот Малик… он ведь до сих пор на свободе…

— Уважаемый Глеб Аркадьевич! — резко сменив тон, проговорил Кононенко. — Вот это уже совсем не ваше дело. Вы и так достаточно… импровизировали. Возвращайтесь к нормальной жизни, занимайтесь своей работой… А ловить террористов предоставьте нам, профессионалам.

— С превеликим удовольствием! — совершенно искренне произнес ветеринар Звоницкий.

На следующее утро Глеб встал поздно, принял душ, побрился, надел новый костюм — тот долго провисел в шкафу, все не было повода его надеть, затем выгулял Грязного Гарри, после чего позавтракал — медленно, со вкусом, выпил три чашки кофе, сел и задумался.

Вчера он, ветеринар Звоницкий, едва не лишился жизни, и сегодня мир выглядел новым, милым и словно бы чисто вымытым. По крайней мере, каждая мелочь радовала его несказанно — чистая рубашка, хрустящий тост с джемом, возможность свободно перемещаться, да и просто дышать. Следовало признать — Глебу Аркадьевичу фантастически повезло. Повезло, что Арапов не ставил себе цели убить кого-либо, кроме злосчастного полковника Хамзина. Повезло, что отец Яны решил проследить за Глебом и тем самым вывел спецслужбы на санаторий. Повезло, что спецназ ворвался в спортзал как раз вовремя, потому что еще минута — и Арапов вполне мог бы разоблачить обман. Хотя выдать старый будильник за взрывное устройство — это была неплохая идея!

Сегодня будильник стоял на почетном месте и пусть по-прежнему не показывал правильного времени, Глеб иногда на него поглядывал.

Мысли его то и дело возвращались к вчерашнему дню. Помимо воли, ветеринар испытывал что-то вроде сочувствия к бывшему спецагенту Валерию Арапову. История с поимкой международного террориста и в самом деле получилась жуткая, а то, что Малик оказался на свободе, не укладывалось в голове.

Ситуация складывалась непонятная. Арапов в тюрьме, и ему светит долгий, если не пожизненный срок — захват заложников, да не простых, а сотрудников спецслужб, пусть даже отставных, это вам не пирожок украсть. Либо Валерию предстоит провести остаток дней в какой-нибудь закрытой спецбольнице — это в случае, если его признают невменяемым. Честно говоря, вчера было несколько моментов, когда Арапов выглядел форменным психом…

Однако он всадил Михаилу Михайловичу пулю точно между глаз, так что от расплаты Валерию не уйти в любом случае.

Звоницкий выяснил у майора Кононенко кое-какие подробности. Тот был настолько рад, что штурм завершился с минимальными потерями, что сделался необычно разговорчив. Так вот, Глеб узнал, что Арапов последние полгода работал в котельной санатория. За это время полковник Хамзин дважды приезжал туда на отдых. Арапов с бывшим наставником не общался, но видел его издали. Ничто не мешало бывшему агенту совершить свою месть еще тогда. Но нет, Валерий «слетел с катушек» аккурат позавчера. Что же послужило причиной?

Глеб с благодарностью воспринял совет майора Кононенко. Как тот сказал? «Вернуться к нормальной жизни, а ловить террористов предоставить профессионалам»? Именно этим Звоницкий и собирался заняться. Вернуться к нормальной жизни, снова открыть клинику, гулять с собакой… Вот только Малик по-прежнему оставался на свободе.

Арапов проговорился, что именно он подложил взрывное устройство под дверь клиники Глеба. Это была «пустышка», хлопушка, и Валерий установил ее с целью напугать ушлого ветеринара. Вероятно, он рассуждал так: если у Глеба появятся собственные проблемы, то не останется времени и желания заниматься чужими… Адрес клиники он позаимствовал со значка, который Глеб собственными руками нацепил на рубашку Сереже. Спецагент был мастер на все руки, и смастерить взрывное устройство ему не составило труда…

Что ж, Глеб был ему за это чрезвычайно благодарен. Потому что, если бы не эта хлопушка, клинику разнесло бы взрывом от настоящей бомбы. Ее установила «Тутышкина», которая втерлась в доверие к ветеринару и даже проработала несколько дней его помощницей — очевидно, с целью разузнать о внутреннем устройстве клиники и привычках ее хозяина.