В любом случае, я держался.

И очень помогало понимание, что вся эта ситуация — просто-напросто учебка.

Боевые действия, разведка и засады, прокладка маршрутов, тактическое и стратегическое планирование…

Тут-то мне и пригодился мой блокнот с записями про каждого из моих одноклассников.

Заметки я передал штабс-капитану Сассу, который, к слову, требовал от меня присутствия на всех собраниях штаба.

Поначалу мне было интересно, потом скучно, а потом до меня дошло, чего хочет добиться штабс-капитан.

И теперь, вместо вникания в ежедневные задачи, которые сам же и готовил для собрания, я следил за самим штабс-капитаном.

За тем, как он говорит, как держит себя, как выходит из неудобных ситуаций.

И мне, признаться, до сих пор было немного стыдно за первый совет.

Тогда я не захотел глубоко вникать в ситуацию и разобрался со Спесовым… по понятиям, а не по-дворянски.

На уровне местечкового офицера — это было нормально, что ли? Наорать, прогнуть авторитетом.

Но если я хотел попасть в высшее общество, а именно туда я и целил, такое поведение было неприемлемо.

И я внимательно учился, жадно впитывая чужой опыт, чтобы потом, в течение дня применять его в общении с Воинами и офицерами.

А некоторые ситуации даже разыгрывал со своими одноклассниками, делая что-то типа вечерних ролевых игр, на которых каждый отыгрывал свою роль.

— Поручик, вы забываетесь, — подпустить холод в голос.

— Да моему отцу достаточно написать одно письмо и вас сместят с должности!

— Действуйте, поручик, — максимальный холод. — Ну а пока, поскольку вы отказываетесь выполнять приказ вышестоящего офицера, выношу вам взыскание с занесением в личное дело.

— Я это так не оставлю!

— Как вам будет угодно. Но знайте, ещё одно нарушение приказа, и вы отправитесь на гауптвахту.

— Прячетесь за уставом, штабс-капитан? А как же суд чести? Как же старая-добрая дуэль!

— С удовольствием поучу вас манерам, но только по окончанию войны. Неужели вы не знаете, что воевода запретил все дуэли во время боевых действий?

— Знаю, но…

— Тогда вы или хотите подставить свой род невыполнением приказа воеводы, или считаете, что слово правой руки князя ничего не стоит?

— Нет, я…

— Тогда не смею вас задерживать, поручик. Ваше задание в пакете. Провалите его, с позором отправитесь в тыл.

Сцен было много, и все из них имели в своей основе реальные случаи.

Ситуации, случающиеся в наделе, воспоминания предков, мой жизненный опыт и опыт моих товарищей.

Эти ролевые игры быстро обозвали «Тактическими играми по обучению достойного обращения офицеров между собой», но в народе их называли просто: «Словеса».

Беседы с обнаглевшими дворянскими сынками, привыкшими кутить и куролесить, разборки с интендантами, особенности коммуникации с вышестоящими офицерами…

Игра быстро пришлась по вкусу не только моим одноклассникам, но и офицерам, и вольным Воинам, находящимся на княжьей службе.

Ну а в процессе тренировок, я вывел для себя три правила общения с нижестоящими офицерами:

Первое, быть справедливым и, желательно, действовать в рамках устава.

Давать задачи по силам каждому солдату и офицеру и обходится без всяких «Любой ценой» или «Захватить силами трех человек весь Север!».

И самое сложное в этом правиле оказалось для меня найти ту самую золотую середину между занятостью бойца и его эффективностью.

Опыт предков подсказывал мне, что у школьников и солдат не должно быть свободного времени.

А вспоминая попойки офицеров, дуэли, карточные игры и прочие забавы от ничегонеделания, то и у них тоже.

Пришлось действовать интуитивно, ставя адекватные задачи, которые, тем не менее, требовали полной отдачи.

Второе правило я сформулировал так: держать дистанцию, но быть в курсе личной жизни каждого бойца под моим командованием.

То есть не допускать панибратства, но в тоже самое время присматривать за каждым солдатом или офицером.

Сейчас, пока людей под моим командованием было не так много, я мог позволить себе следить за каждым, но потом, видимо, придется выделять ключевые фигуры.

Но это дело будущего, а пока я старался приглядываться ко всем.

Кому-то, как Мастеру Нико, нужны были протезы, кому-то, как, к примеру, Павлу Морозкину, нужен был перезаряжаемый артефакт с накопителем.

Кто-то переживал про живущих в Клодце маму и сестру, у кого-то висел долг за дом или гильдейские откупные.

В общем, голова пухла от количества поступаемой информации.

Ну а третье правило родилось, как-то, само собой.

Действовать в интересах рода и… княжества.

У меня язык не поворачивался назвать полотно княжеств государством, поэтому я решил ограничится своей малой родиной в этом мире.

Да-да, забавно, но я уже на полном серьезе считал наше княжество чем-то родным.

В голове крутились мысли трансформировать правило до: «Действовать в интересах рода, государства и рода людского», но я пока не спешил.

Во-первых, слишком уж пафосно, во-вторых, по силам ли будет ноша?

В любом случае, я был очень благодарен штабс-капитану за его ненавязчивые уроки коммуникации.

Ну а к постоянно возникающим конфликтным ситуациям начал относиться более философски, что ли?

Да, они забирали огромное количество энергии и времени, но я отнес их в раздел: неизбежные потери во время притирки в новом коллективе.

И отдохнуть от бесконечного вала административной и управленческой помогали, неожиданно, вылазки.

Там же я, к слову, понемногу знакомился как с офицерским составом надела, так и ближе узнавал своих одноклассников.

Когда-нибудь, когда все это закончится, а я наконец отдохну, глядя на расцвет благодарного, хе-хе, человечества, я напишу книгу.

Может быть автобиографию, а может быть просто историю своего пути, завернутую в красивую обертку приключенческого фэнтези…

Так вот, там обязательно будут воспоминания наших вылазок.

Правда тогда книга грозит растянуться на несколько томов…

К выбору гимназистов для вылазок я подошел ответственно.

Взял свой список, который составлял по ощущениям ещё в прошлой жизни, и пошел по нему.

Ну почти по нему. Разговор с Мироном я малодушно решил отложить на потом, и начал с Воронцова.

С Валероном мы отлично пообщались на тему цветочных полей, расположенных вокруг плеши, да и во время вылазки набрали три мешка ценных, по его заверениям, травок.