Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Покинув кровать так же быстро, легко и тихо через сторону же Никиты, как и лег, Егор обошел ее, почти и облетев же в один шаг, и прошел в ванную, закинул ее футболку в стиральную машинку и вернулся в комнату, поднял одеяло на прежнее же его место, накрыв им Софию, и присел перед ней на корточки, смотря в ее еще слегка влажное, потное, но и спокойное уже, размеренное в своей же почти и сошедшей красноте личико, которое то там, то тут было сокрыто ее же слегка всклокоченными и завитыми же естественно на концах темными локонами, но и так и не закрыв от него ее счастливую и, что же немаловажно, по крайней мере и для него же самого, удовлетворенную улыбку.
Чуть подтолкнув и подбив покрывало по обеим же сторонам от нее напоследок, он так же легко и непринужденно убрал мешающие ему ее темные пряди, где-то откинув их просто назад из-за возможной общей длины, а где-то и припрятав их за левое же ее ухо из-за пусть уже и отросшей, но и еще челки, что в дальнейшем же, скорее всего, могли бы помешать и ей, как минимум же и в области глаз и носа, начав ее щекотать, окончательно просохнув сами или высохнув же об подушку и разбудив же ее тем самым. И, все-таки не удержавшись, прошелся кончиками пальцев правой руки по ее же не вжатой в подушку правой стороне лица, очертив контур скулы, губ и подбородка. И, дабы уж окончательно зафиксировать этот момент, шлифанув таки по нему и последним же своим словом-не словом, приблизился к ней своим и к ее же губам так же, коснувшись их в мягком и нежном поцелуе, так неощутимо, но и так важно, как минимум и пока же все для него, и тут же отстранился, хоть и не спеша же так же сразу отдаляться, прошептав в них:
— Сладость была, значит, теперь просто снов… — и, повернувшись на миг к тумбе, снял с нее медведя, положил его под одеяло на подушку и лишь слегка придвинул его ближе к девушке, так и не развернув же его ни к себе, ни к ней лицом. — А он, так уж и быть, проследит за отсутствием обратного и… иного!
И, не добавив больше ни слова, как ничего более и не сделав, он вновь обошел кровать, только уже против часовой стрелки и направился к двери, усмехаясь тихо по дороге своим же мыслям, только же и представляя, как и что будет объяснять ей завтра за ее же им переодевание, когда она уже окончательно проснется, придет в сознание и или почувствует все сама, таки и сложив же два плюс два правильно, а не перемножив и неправильно, или узнает от того же еще язык, как помело Никиты, который хоть и так и без нее же все поймет заранее, но будет же еще и вынужден спросить и уже именно уточнить в этом моменте все же и чуть ли не из одних из первых рук, тут-то уточнит и она! Ведь и ладно бы ведь еще, если бы и в одежду Александра он все-таки ее переодел, в ту же его же футболку, что была бы ей как платье в пол, не имея же и ничего иного под рукой на момент и время, кто ведь и не просил хоть раз, будучи ребенком, вещи у взрослого и поносить, а там и забирал же навсегда, тем более же и тут, сыну, да еще и для дочери, не желая же и рыться в другом, как в прочем, хоть братья братьями и с сестрами, но комнаты, как и одежда же с обувью и прочими вещами в них, по расписанию и каждого, не общие, пусть же и в случае с последними, последней, лишь пока, пока не переедут же окончательно и уже к нему в комнату. Тут же, при этой же мысли, еще и подавил в себе прямо-таки и истерический же смех, просто-напросто же упустив из виду ранее же эту самую деталь, приглашение, прямое или нет, открытое или нет, собственно, как и само же гласно-негласное правило на эту же самую тему между ними, просто обязано же было быть и, как видно же все, было, раз он все-таки зашел, что и говорило же вновь само же за себя, все всё знают, хотя опять же все ли и всё ли, как минимум же и сам Никита, а вот так ли и насчет второго, кто в здравом уме и при твердой еще так же памяти отдаст свою комнату под такое, никто, только с отсутствием же оных изначально и вот тут-то как раз все вопросы снимались окончательно, ведь пусть не видеть и не слышать он мог, но не чувствовать, не ощущать, да и такого, было бы по меньшей мере странно, а и по большей и в стиле же его, странного его, так яро же и алеющего за не только и своего брата, но и его личную жизнь: и глумливо, и похвально, и страшно, и смешно. Но и, к своему же стыду, они не так там и полиходеяли, чтобы не перепачканные постели и нельзя же было отстирать, а не такой же и воздух да и саму же комнату проветрить, все же важное и дорогое, как никогда значимое и ценное, чистое они же унесли в себе и при себе, уже точно