Неужели он прознал о подкреплении, и вышел на их след, чтобы уничтожить?

— Что вы застыли! Нас больше в пять раз! Не раскисать! Атакуем противника! Всеобщее наступление! — адмирал повысил голос, перекрывая перешептывания команды. — Отправить сообщение на все корабли! Сражаться до последнего! Это приказ! И… Отвести корабли с десантом к планете! Нельзя допустить их уничтожения!

Вновь сосредоточившись на битве, Ниен чуть выдохнул — все складывалось не так плохо. Численность сражающихся сторон сказывалась на многом. И если в авиации республиканцы превосходили их, то вот в крупных кораблях преимущество оставалось за ними. Пока. И требовалось реализовать его, пока не стало поздно. И вот, повинуясь его приказу, фрегаты начали сближение со «Звездными Разрушителями». На ближней дистанции разница в качестве орудий не так заметна, да и канонирам легче целиться. Вот уже первый из вражеских кораблей, освещенный внутренними взрывами, вываливается из строя. Второй, потеряв щиты, разрывается на части от детонации реактора; третий теряет рубку, хотя орудия его еще продолжают вести огонь…

Но и его флот несет потери. Сложно что-то противопоставить огневой мощи «Охотников». Там и сям фрегаты выходят из строя, пораженные вражескими залпами. Юркие республиканские корветы прошивают их строй, паля во все стороны из своих орудий на предельной скорострельности. Им сложно промахнуться, а вот мууны-наводчики не успевают поразить их, а если и успевают задеть парой попаданий — корвет это не истребитель, подобной щекоткой из строя не вывести. А противник продолжает обстрел. Вот уже и его флагман оказывается под ливнем огня. Щиты не выдерживают и минуты — но капитан хладнокровно уводит «Щедрость» в сторону, пряча его за другим кораблем.

— Вражеские бомбардировщики заходят на флагман! Запуск торпед! — докладывает кто-то.

— Уклонение! — скомандовал Ниен, но адмирал понимал — им не успеть.

«Обстрел флагмана не был спонтанным… Поразительная координация действий. „Большие братья“ сняли щиты, а бомбардировщики закончат начатое. Вот что значит — Генерал Викт».

Мостик тряхнуло. Защитные створки быстро опустились, отсекая рубку от открытого космоса — но прозрачные панели, разлетевшись градом осколков, калечат экипаж; один из осколков ударил Ниена в голову. Пол резко ушел из-под ног, и внезапно адмирал увидел потолок. «Странно… не могло все кончиться вот так… Какая несправедливость»… Сквозь шум в ушах муун уловил смутные крики.

— Пов… слиш… езны. Эваку…! Спас… адмирала!

«Эвакуация? Значит, корабль обречен… Стойте! Куда вы меня тащите? В капсулу? Нет. Только не плен! Лучше погибнуть вместе с кораблем.»

Но сознание предательски покидало тело, и муун уже ничего не мог поделать. Последнее, что он запомнил — как кто-то укладывает его на ровную поверхность.

♦ ♦ ♦

Левую секцию бронестворок рубки заклинило вражеским выстрелом, и мне пришлось прижаться щекой к транспаристилу, чтобы рассмотреть «Охотник», медленно вращающийся вдоль своей оси. Корабль был серьезно поврежден, и его судьба вызывала опасения. Вот из средней части корабля вырвало большой кусок обшивки, вслед за ним вырвалось облако огня — по другому эту картину назвать нельзя. Кажется, сдетонировал вспомогательный реактор.

— Ну, что там? — обеспокоенно спросил я.

— Сэр, капитан «Серого странника» объявил эвакуацию. Повреждения слишком серьезны, — сообщил Старгейзер. — Главный реактор нестабилен.

— Ясно. Вышлите спасательные челноки, — распорядившись, я направился в заднюю часть рубки, где возле такт-стола собрался штаб. Таллисибет что-то обсуждала с Поллардом, а Клэйрмур с кем-то ругалась по гарнитуре.

— Будет исполнено, сэр, — бросил мне вдогонку адъютант.

«Твою мать… шестой корабль. Мы только что потеряли шестой корабль. Шестой, сука, корабль, из четырнадцати. Упорные попались гады…»

Бой закончился минут двадцать назад, и теперь мы разбирались с его последствиями. Я, как наиболее перетрудившийся, был самоназначен главным думающим по поводу стратегии; тактика же была мной делегирована штабу. И, хотя это прозвучит эгоистично, но мне как бы не больше работы выпало. Клэйрмур и Таллисибет все понятно: организовать сбор спасательных капсул, распределить истребители и бомбардировщики, отдать распоряжения насчет раненых — и прочая самая обыкновенная послебоевая работа. Мне же думать нужно: как, зачем и почему.

Вообще, бой был несколько странным. Ни «Инсургент», ни «Барышники» так на поле боя и не появились. Почему — хрен его знает. Это позволило нам полностью раскрыть карту авиации. А вот наличие аж шестидесяти трех «Щедростей» уже не так радовало. Это значит, что с последнего боя у Майгито враг пополнил свои ряды как минимум вдвое. А то и втрое. И эскадра противника в двадцать вымпелов может к нам нагрянуть в любой момент. Я, несомненно, их почувствую, так что эффекта неожиданности у них не будет; однако, с восемью кораблями, поломавшими строй, с бардаком в виде малых летательных аппаратов… Перспектива для сражения далеко не радужная.

Кроме того, команды встреченных нами фрегатов были укомплектованы органиками. Их смерти отчетливо ощущались мной на протяжении всей битвы. Хотя это может объяснять, почему в абордаже участвовали корабли с дроидами в качестве десанта и экипажа. Не смотря ни на что, КНС бережет своих солдат-органиков. Мало их у них. Но это не объясняет, почему они так яростно сражались. Даже когда мы уничтожили их флагман, после небольшой заминки Сепаратисты продолжили атаку на наш строй.

Однако, есть другая странность. Весь рисунок боя был иным, нежели у Майгито и Корусанта. То есть, не похожим на прежние действия. Другая манера построения и перемещения, другие приоритеты в выборе целей… Что это? Смена командования, новые тактические ходы? И чего нам ждать в дальнейшем? Блин, как все сложно! До кучи, еще и авиакрыло этих «Щедростей» было собрано с бору по сосенке, по чвииру с Кашиика. Это не характерно для КНС: использовать в эскадрах — да что там в эскадрах, на отдельных кораблях смешанные авиакрылья, да еще и с раритетами вроде «Кинжалов». Максимум, на что их хватает — это «Стервятники» и «Гиены» в одном ангаре.

«Хех, раритеты. Зажрался ты, Микоре. Месяцев восемь назад ты бы за пару эскадрилий этого старья душу бы продал — лишь бы здесь и сейчас».

Но так или иначе, бой мы выиграли. Сорок девять вражеских фрегатов было уничтожено. Пять плюхнулись на Моришим, и по докладам разведки, резво выгружали из трюмов боевых дроидов. Добить бы их — но нет ни времени, ни ресурсов — где-то ошивается костяк этой долбанной эскадры. Требуется впихнуть авиацию на оставшиеся авианосцы, и осуществлять ротацию просто негде и нечем. Остатки же эскадры противника — девять единиц — бежали с поля боя. Преследовать их отправилась половина уцелевших корветов — четыре единицы. Хотя даже не преследовать, а проследить: куда они направятся? Может, они выведут нас на другую часть