Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Завершив приготовления, сообщники уселись на сиденье напротив висящего с опущенной головой пленника. Тот все еще не приходил в сознание.
— Он вообще жив? — проговорил Цвок, посмотрев на Жома.
— Конечно! — воскликнул тот, вытирая пот со лба. — У него же есть пульс, ты что, не видишь, что он дышит!
— Вижу, но вдруг он не проснется и помрет?
— Не помрет, — хитро осклабился Жом. — Я не дам ему умереть!
Экс-президент района Цветочных клумб поднялся с сиденья и с деланной торжественностью подошел к висящему человеку.
— Что вы собираетесь делать? — тревожно спросил Цвок и дотронулся до правого бакенбарда, будто боясь, что тот отклеится.
В руках у Жома мелькнул шприц — и в следующий момент он уже воткнул иглу в шею Петра. Вынув иглу, Жом хитро посмотрел на Цвока:
— Это заставит его прийти в себя.
Цвок ощутил неприятное чувство. Он понимал, для чего они доставили в кабинет этого большого, грузного человека, для чего его приковали к стене и для чего Жом вкачал ему какое-то сильнодействующее лекарство, от которого пленник должен прийти в себя. А потом и рассказать им тайну за семью печатями для всех на астероиде. Для всех, кроме троих: Петра, Вана и Амы. Но неприятно ощущать себя мучителем, который может вот так запросто захватить невинного человека в плен, а потом мучить, чтобы тот раскололся. А может быть, не мучить? Может быть, этот грузный человек не такой тупой, и все расскажет им сразу?
— Я не думаю, что это отличная идея — заставлять его страдать, — проговорил Цвок, потрогав левый бакенбард, как бы удостоверяясь в его наличии.
— А кто сказал, что мы заставим его страдать? — спросил Жом, ухмылявшийся перед висящим без сознания пленником.
Внезапно Цвок заметил, как у Петра чуть-чуть зашевелились губы — это было почти неразличимое движение.
— Если он сам все расскажет, мы его отпустим, и пусть идет на все четыре стороны! — воскликнул Жом и махнул рукой.
Петр с трудом приходил в себя. Его веки как будто склеились, и было нелегко их разлепить. Эридянин подвигал губами, а затем и затекшими пальцами рук, восстанавливая кровоток. Наконец Петр смог разлепить один глаз — и увидел размытую картинку. Он с усилием поднял второе веко. Очень медленно силы возвращались к нему. И тут Петр вспомнил, как ему прострелили ноги лазером, а потом над ним склонился человек, а за тем стоял еще один…
Зрение сфокусировалось, и Петр увидел этих людей перед собой. Один стоял в двух шагах от него, а второй сидел чуть дальше. Петр захотел ударить ближайшего, но руки не слушались. Он подумал, что пока еще не оправился, и решил дождаться, когда у него появится достаточно сил.
— Ну здравствуй, приятель, — сказал маленький толстенький человек, стоявший рядом.
— Кто вы? — прохрипел Петр.
— Мы — твои друзья, — ухмыльнулся коротышка. — Мы избавим тебя от неприятностей при одном условии. Условие — пустяк: получим от тебя незатейливую информацию, и ты будешь в безопасности. Мы гарантируем!
— Какую? — выдавил Петр.
— Ты добровольно расскажешь нам, где находятся накопители. Если заупрямишься, не захочешь нам помогать, у тебя будут большие неприятности.
Петр всем своим видом показывал, что сказанное этим пузатым человеком с хитрым взглядом его не волнует. Он попытался двинуть головой, и у него получилось: он посмотрел на правую руку, на левую, потом опустил взгляд ниже. Ноги были продырявлены лазером. Но кровь не текла — по-видимому, ему вкололи лекарство, чтобы остановить кровопотерю. Как бы там ни было, Петра заботило не это, а то, что его руки и ноги были прикованы к стене. Ему показалось, что у него появились силы, он чувствовал бегущую по венам кровь.
Он попытался дернуться, но резкое движение ни к чему не привело. Браслеты не поддались ни на миллиметр. Петр решил, что надо пытаться еще — и сделал мощный рывок, оттолкнувшись от стены всем телом. Это привело к тому, что браслеты впились острыми гранями в щиколотки и запястья, но все так же остались неподвижны. Петр поморщился — впрочем, боль его не волновала. Он понял, что его приковали надежно и едва ли ему удастся так просто высвободиться. Что он мог сделать? Возможно, надо толкаться долго и упорно, чтобы высвободить хотя бы одну руку или ногу. Браслеты с уходящими в стену штырями казались неприступными.
— Пустое занятие, — сказал пузатый, приблизился к нему и вдруг ударил по щеке со всего размаха. — Будешь говорить, где накопители?! У нас мало времени, чтобы цацкаться с тобой! — закричал он.
— Не надо так! Он же сам все расскажет, верно? — и к Петру подошел другой человек — повыше, со светлыми волосами и бакенбардами.
Петр подумал, что один из этих умников заслужил хороший плевок в лицо. Он набрал побольше слюны — и плюнул в обидчика.
Жом схватился за лицо, как будто его ошпарили. Слюна попала ему прямо в правый глаз. Он отошел к сиденью и стал вытирать лицо.
Цвок непонимающе смотрел на Петра. Облизав губы, он развел руками:
— Зачем вы так? Это вызовет ответную реакцию. Неужели вы не хотите закончить это быстро и безболезненно?
В ответ Петр еще раз набрал слюны — и плюнул, попав в левое ухо Цвока и заляпав брызгами его бакенбард. Тот так же, как и минутой раньше Жом, отскочил к сиденью и принялся вытираться от клейкой слюны.
— Конечно, вызовет! — крикнул Жом, ему не терпелось отомстить обидчику.
Цвок закончил вытираться, и Жом распорядился:
— Заклей ему рот!
— Как? — не понял экономист.
— Чего «как»? Не знаешь, как заклеивать?
— Знаю, но как мы получим от него информацию?
— Очень просто! Мы будем заставлять его страдать до тех пор, пока он не согласится нам все рассказать. Ты что, не понимаешь, что сейчас он к этому не готов? Посмотри на этого буйнопомешанного!
Жом приглушенно засмеялся — злым и едким смехом. Таким смехом, в котором содержится скрытая угроза, направленная против висящего на стене человека.
Тем временем в кабинете полицейского в Столетней башне проходил допрос свидетелей происшествия с Руйбом. Сыновья генерала расположились за столом напротив инспектора, который был одет в новенькую полицейскую форму со значками Столетней башни на груди и рукавах.
— Да, меня зовут Ирг, — сказал инспектор. — Прошу обращаться ко мне по имени. Но давайте еще раз
