— Зато мои чувства не вызывают у меня никаких сомнений. Я давно уже понял, что ты для меня просто идеальная женщина. — Последние слова он произнес подчеркнуто серьезно.

— Ты что, с ума сошел? — почти выкрикнула я. — Ты ведь прекрасно знаешь, что я натворила за последнее время! Причем знаешь все, без каких бы то ни было исключений! Сказать, что происходит, если долго не спускать воду в туалете?

— Тогда я не знал, что к чему, — задумчиво проворчал Сэм.

— Что же теперь, умереть из-за этого, что ли? — Я завелась не на шутку. — Ты не можешь знать, что я сделаю в следующую минуту, правда? Конечно, правда, потому что я сама не знаю этого. Стало быть, нечего укорять себя и воспринимать мои поступки как свои собственные ошибки! Я вижу, что ты не меньше меня волнуешься из-за того, что произошло. Но готов ли ты взять на себя связанный с этим риск?

Вместо ответа Сэм привлек меня к себе, еще крепче обнял обеими руками и тяжело вздохнул.

— Нет, Грейс, я боюсь за тебя и готов рисковать ради твоего благополучия. Главное для меня — быть рядом с тобой, все остальное не имеет никакого значения. Если хочешь знать, я не могу представить себе ситуацию, при которой мог бы устать от тебя.

— Ну, знаешь, это можно легко отнести за счет ограниченности твоего воображения! — выпалила я.

— У тебя несомненный талант к самоосуждению и самобичеванию, — тихо произнес Сэм.

— А мне казалось, что не только у меня, но и у тебя. Во всяком случае, я провоцирую тебя на это.

Какое-то время Сэм напряженно молчал. Вероятно, он подумал, что я закончила обличительную речь, но не тут-то было.

— Могу сказать только одно: я сама не знаю, что со мной происходит, и ты догадываешься об этом. Я вообще не знаю, что мы за люди и зачем живем на белом свете. Может быть, именно в ответе на этот вопрос кроется разгадка нашей с тобой тайны!

— Возможно, но только в том случае, если бы ты нашла вокруг себя хоть что-нибудь подобное, не говоря уже о типичном.

— Брось свои идиотские шуточки! — не выдержала я и демонстративно отодвинулась. — Я прекрасно знаю, на что ты способен, но при этом даже не подозреваю, на что способна сама. Неужели ты не понимаешь, что мы с тобой просто чудовища?

— Мы с тобой птички не только одного полета, но и одного гнезда. — Сэм снова потянулся ко мне, чтобы обнять, но я решительно оттолкнула его. Причем так сильно, что он ударился головой о висевшую над кроватью книжную полку. Но это только раззадорило его. Он снова подвинулся ко мне, хотя я не понимала зачем. Ведь ясно же, что ни о каком сексе и речи быть не могло. Но Сэм продолжал прижимать меня к себе, не обращая внимания на попытки сопротивления. Я выставила вперед локоть, и он уперся ему в кадык. Другой возможности оттолкнуть его от себя у меня в этот момент не было, и он, воспользовавшись ситуацией, обхватил меня одной рукой за шею.

— Видишь? Видишь, — едва слышно пролепетала я, надеясь в душе, что мои упреки охладят его пыл, — ты опять пользуешься моей слабостью!

Сэм ничего не ответил, но его движения стали более мягкими. Рука скользнула вниз, он нежно погладил мою шею. Я на мгновение расслабилась, и он без особого труда отвел мою руку, потом наклонился и прильнул губами к моей груди. Нужно ли говорить о том, что с этого момента я уже не думала о сопротивлении.

— Я не причиню тебе вреда, — шептал он мне на ухо. — Никогда, слышишь? И никогда никому не дам в обиду.

Да, конечно, еще секунда — и все кончится самым банальным сексом.

— Нет, Сэм, я не могу, — из последних сил простонала я. — Уходи. Уходи немедленно!

Он недовольно поворчал, перелез через меня, осторожно отодвинув одеяло, и поднялся с кровати. Я до крови прикусила губу и какое-то время молча наблюдала за ним.

— Уходишь? — спросила я, когда он стал натягивать на себя брюки.

— Разумеется, — буркнул он. — Что мне еще остается делать? Ты же сама только что сказала, чтобы я уходил.

— Правда? — спросила я, понимая, что оказалась в глупом положении.

Он молча посмотрел на меня, словно хотел понять, зачем я морочу ему голову.

Не знаю, что он подумал обо мне в тот момент, но выражение лица у меня было скорее всего идиотское. Я понимала, что веду себя как ребенок, но ничего не могла с собой поделать.

— Сэм, — обратилась я к нему с последней просьбой, — ты придешь ко мне когда-нибудь, если я попрошу об этом?

Он пожал плечами и грустно улыбнулся:

— Думаю, что у меня просто не хватит сил отказать тебе.

— В таком случае я уже сейчас готова обратиться к тебе с такой просьбой. Не уходи, Сэм, мне плохо без тебя. Пожалуйста.

Он выпрямился и поднял вверх руки, сдаваясь.

— Останься, Сэм, — повторила я, чуть не плача.

Он немного подумал, затем решительно снял брюки, повесил на спинку стула и, не проронив ни слова, вернулся в постель. Он остался, и это было самым приятным для меня в ту ночь.

Она снова была в моих объятиях, в той самой позе, к которой я уже привык и которую любил больше всего. Хотя, конечно, удержать ее в такой позе было иногда ужасно трудно. После долгих и по большей части бессмысленных препирательств, в ходе которых у меня иногда возникали сомнения относительно добрых перспектив наших взаимоотношений, Грейс наконец-то успокоилась и затихла в моих объятиях. А меня почему-то охватила безысходная грусть.

— Знаешь, я почему-то никогда не бываю таким злым, как ты, — заговорил я после долгого молчания.

— Я не злая. — Она удивленно посмотрела на меня.

— Нет, ты злое и очень обидчивое маленькое существо.

— Не злое, не обидчивое и не маленькое, — тихо возразила она. — Я среднего размера.

— Здравствуйте, я ваша тетя, — пошутил я.

— Прекрати! — огрызнулась Грейс. — Это звучит смешно в устах великовозрастного русского мужика.

— Об этом не может быть и речи, дорогая, — сказал я, хотя и чувствовал, что она раздражена. — Если я не прав, объясни, пожалуйста, мотивы своих поступков.

— Я просто не могу оскорблять чьи-либо чувства, вот и все.

— Но при этом на каждом шагу оскорбляешь мои, — вставил я.

— Можешь быть спокоен, твоей жизни ничто не угрожает, — парировала она.

— Я спокоен, потому что сам могу позаботиться о себе. Но я не могу принять твое объяснение. Во всяком случае, это не может быть причиной для убийства нескольких человек.

— Значит, ты считаешь, что все знаешь и понимаешь? — спросила она через несколько секунд.

— Нет, иначе я бы тебя не спрашивал!

— Ладно, но почему ты решил узнать обо всем именно сегодня?