– Марк, ты можешь немного помедленнее? – прошу я.

Он нетерпеливо оборачивается:

– Извини, просто не хочу опаздывать в случае…

– Папа!

Мы слышим радостный крик. Вот они, бегут к нам – светлые волосы Изабель развеваются на ветру, ее личико – одна сплошная улыбка, а Оливье пытается не уронить рюкзачок, стараясь не отстать от сестры. Изабель бросается к Марку, он смеется и подхватывает ее на руки. Она приникает к нему, как обезьянка, уткнувшись головой ему в шею. Оливье нагоняет Изабель и с разбега тоже попадает в отцовские объятия. Марк пытается поднять на руки и его, но едва не теряет равновесие. Он опускает их обоих под град поцелуев.

– Привет, ребятня! – говорю я.

– Привет, Софи! – запыхавшись, откликается Изабель, освобождаясь из объятий отца и улыбаясь мне. Однако я отвлекаюсь и не в полной мере отвечаю на восторженное приветствие, поскольку Марк начинает медленно выпрямляться.

Выражение его лица меняется, когда он смотрит через плечо Оливье, а я нетерпеливо слежу за его взглядом… и вижу приближающуюся к нам Клодин.

Я мгновенно напрягаюсь, когда она одаривает нас широкой улыбкой, отчего в уголках ее глаз появляются симпатичные морщинки – признак счастливой женщины. Темные волосы небрежно собраны на затылке. На ней темно-синее, туго стянутое поясом пальто поверх узких темных брюк, и замшевые башмачки на десятисантиметровых шпильках, украшенные сплошь «молниями» и пряжечками, и с острыми мысками, которые напоминают стилеты. Трудно представить кого-нибудь менее угрожающего, чем эта прелестная миниатюрная куколка, но я на всякий случай осторожно отступаю на шаг назад.

Недостаток роста Клодин подчеркивается более высоким мужчиной старше ее, идущим рядом и толкающим полную чемоданов тележку. У него седеющие, чуть растрепанные тонкие волосы и тяжелый подбородок. Пальто на нем стильное и дорогое, однако, когда они останавливаются перед нами, я замечаю на его руке, которой он обнимает Клодин за талию, печатку, похожую на фамильный перстень. Он вполне мог бы быть неприметным могущественным воротилой, с кем легко разминуться на улице, не зная, что он вершит судьбы мира. Он, полагаю, и есть Жюльен.

Клодин откашливается.

– Марк! – Она поворачивается ко мне. – А вы, наверное, Софи. Рада познакомиться. Это мой жених Жюльен.

Он протягивает руку и улыбается. Лицо его при этом совершенно меняется, озаряясь теплым светом, и я понимаю, что́ Клодин могла в нем найти.

– Примите поздравления с законным браком, – произносит Жюльен. Его голос – это миллион клише: топленое масло, шоколад, ликеры, поздние бдения и слишком, слишком много сигарет. Я бы могла слушать его целый день.

Марк молчит и пристально смотрит на Жюльена, который приподнимает бровь и выпускает мою руку, прежде чем отвести взгляд в сторону.

– Благодарю вас, – отвечаю я и смотрю на Марка, надеясь, что он что-нибудь скажет.

– Вы поправились, Софи? – Клодин поворачивается ко мне с озабоченным видом. – Невероятно, что это все-таки оказалось сотрясением мозга, но вы передвигались и… – Она замолкает.

Звонила тебе?

– Мне гораздо лучше, благодарю вас, – говорю я, бросая ей безмолвный вызов. Мы закончили, помнишь, Клодин? Давай просто разойдемся в разные стороны. – Жду не дождусь немного позагорать. Вы же знаете нашу страну дождей и туманов, – улыбаюсь я, но никто не следует моему примеру. Даже стоящие рядом с Марком дети – и те молчат.

– Разумеется, – вежливо отвечает Клодин. – Я положила детям в чемоданы все, что им может понадобиться. Вот паспорта. – Она протягивает их Марку, и тот забирает документы. – Была бы вам признательна, если бы проследили, что они пользуются лишь тем кремом от загара, который я им положила, поскольку у Изабель очень чувствительная кожа, и от большинства кремов у нее появляется сыпь.

– Конечно, не беспокойтесь.

– Там хватит на целую неделю, – продолжает Клодин, вдруг разволновавшись. – И, пожалуйста, пусть они носят панамки, особенно под полуденным солнцем.

– Клодин… – тихо говорит Жюльен.

– Как же хорошо, что вы не отправляетесь на сафари – тогда бы я совершенно извелась! – Она смеется, но выглядит растерянной, на несколько мгновений превратившись просто в заботливую мать, которая любит своих детей.

– Мы будем присматривать за ними, я вам обещаю!

– Благодарю вас. И проследите, чтобы дети пили побольше воды – только бутилированной.

– Нам пора идти, – произносит Жюльен.

Клодин кивает и лучезарно улыбается. Я понимаю, что она боится расплакаться. Я делаю шаг назад, с интересом разглядывая витрину газетного киоска, пока Клодин крепко обнимает детей, что-то шепчет им по-французски, целует их, прежде чем отпустить.

– Веселитесь! – восклицает она. – Попрощайтесь с Жюльеном!

Марк замирает, когда Изабель послушно чмокает Жюльена в щеку. Ее примеру следует Оливье.

– Пошли! – произносит Марк, беря тележку. Он даже не попрощался.

Я машу рукой Клодин и Жюльену, прежде чем повернуться и последовать за Марком. Но Клодин не замечает меня. Она смотрит лишь на детей, уже несущихся вприпрыжку за отцом.

Я не знаю, как вообще разведенные супруги все это проделывают. Не могу придумать ничего хуже, чем позволить своим детям уехать на неделю с бывшим мужем и его новой женой, которую видела-то один-единственный раз. Надеюсь, Имоджен никогда не разведется с Эдом. Когда мы садимся в такси, у меня голова идет кругом от того, что я пытаюсь сравнить женщину, которую увидела, с той, что прислала мне письмо. Дети начинают радостно тараторить что-то по-французски. Я жду, пока Марк попросит их перейти на английский, как он обычно и делает. Марк улыбается, но я вижу, что он очень взвинчен.

Марку требуется целая вечность, чтобы после ужина уложить детей спать. Я уже собираюсь подняться наверх и помочь ему, как раздается звонок в дверь. Открыв, я с ужасом обнаруживаю, что на пороге стоит Лу.

– Ой, какая прелесть! – смеется она. – Не волнуйся. Я ненадолго. Хотела убедиться, что у тебя все нормально, поскольку ты не ответила ни на одну мою эсэмэс. В следующий раз я так напрягаться не стану.

– Извини, – говорю я. На моем лице, наверное, яркими красками написано потрясение.

– Да, надо бы извиниться. Я действительно волновалась. – Лу проходит в дом. – К тому же я знаю, что ты, наверное, сейчас готовишься к завтрашнему мероприятию. Но я все-таки решила проведать тебя перед отъездом. Вы ведь уезжаете, так?

– Да. И ты уж извини меня, Лу. Ты права – мне следовало перезвонить тебе.

– Ладно, забудем. – Она машет рукой, заходит в гостиную и плюхается на диван. – Это дало мне хороший повод выбраться из дома.

– Хочешь чего-нибудь выпить? Чаю, кофе?

– У тебя вино есть? Только немного, я за рулем. И лучше красное. – Ее слова прерываются громкими звонками, доносящимися из сумочки. Лу на секунду закрывает глаза. – Извини… – Она достает телефон и бодро отвечает: – Привет, дорогой! Все в порядке?