– В любом случае мы подержим ее под наблюдением до утра, – отвечает серьезный молодой врач, стоящий у моей постели. – Потеря сознания и рвота – симптомы необычные, и я считаю, что нужно убедиться в отсутствии осложнений. Но если все пойдет хорошо, вы сможете завтра отправиться домой. – Он улыбается, но выглядит немного обескураженным, когда никто не радуется.

– Так, давайте рассуждать логически. Даже если мы уедем прямо сейчас, банкет почти закончился, – говорит Марк через несколько секунд. – Но как же медовый месяц? У нас забронированы билеты на дальние рейсы. Это ничего?

– Вам надо выяснить это у своей страховой компании, – отвечает врач. – Если у Софи не возникнет дальнейших проблем в течение сорока восьми часов, то все в порядке.

– Мы должны вылететь завтра, – мрачно сообщает Марк.

– Папа, а разве мы больше не поедем отдыхать? – тянет его за рукав Изабель.

– Тихо, – шепчет он, а потом поворачивается ко мне: – На неделю с детьми в Дубай, а потом вдвоем на Барбадос, – объясняет он. – Сюрприз!

– Мы могли бы поехать, – предлагаю я. – Я уверена, все будет в порядке.

– Это может аннулировать страховку. Нет. Я позвоню им завтра и улажу проблему. Вы говорите, сорок восемь часов?

Врач кивает.

– Прекрасно. Я лучше отвезу детей в гостиницу. – Марк берет за руки Изабель и Оливье. – Уже поздно. – Он наклоняется и целует меня. – Со свадьбой! Я люблю тебя.

– И я тебя, – отвечаю я.

Дети машут мне руками, а я сажусь на кровать и смотрю, как Марк уводит их из палаты.

Наконец я остаюсь одна. Падаю на подушку. Если бы я сама через все это не прошла, то вряд ли бы поверила, что это вообще случилось. Я гляжу на тонкое платиновое кольцо у себя на пальце.

Но это случилось, и теперь мы муж и жена.

– Назовите, пожалуйста, первые два символа вашего пароля.

Я ворочаюсь на больничной постели, пытаясь не выдернуть зарядник, который мне принесла Алиса для телефона, одновременно проверяя, что провод не зацепился за остатки моего больничного завтрака, который еще не убрали.

– К и И.

– Прошу прощения, но они не совпадают с учетной записью. Назовите третий и шестой символы вашего пароля.

– Н и О.

– Они также не совпадают.

– Но это действительно мой пароль.

– Назовите свой полный адрес и почтовый индекс, – терпеливо просит меня оператор сотовой компании.

Я называю, а потом он спрашивает дату моего рождения.

– Вы не могли бы сказать, как оплачиваете счета?

– Ежемесячно прямым списанием со своего счета в «НатУэст», – отвечаю я.

– И сколько составлял ваш последний счет?

– Он всегда около тридцати шести фунтов. У меня платежный план.

– Хорошо. Рад сообщить, что вы прошли проверку. Чем могу помочь?

Я делаю глубокий вдох.

– Вчера некто, выдававший себя за меня, реактивировал мой телефон после того, как я его потеряла и заблокировала. Я позвонила и заблокировала его опять, сменив пароль. Но только этот некто перезвонил и повторил всю процедуру. Мне хотелось бы знать, как этому человеку предоставлялся доступ к моему телефону?

– С которого вы звоните? – смущенно уточняет он.

– Да, теперь я его нашла.

– Ясно, – говорит он, вообще ничего не понимая. – Давайте пройдемся по записи. Так, я вижу запрос на изменение пароля в час двадцать семь дня вчера.

– Да. – Я вспоминаю себя в ресторане. – Это была я.

– Затем вы перезвонили в час тридцать две и сообщили, что не запрашивали изменения пароля или блокировки.

– Нет, я не перезванивала! Это был кто-то другой.

– Здесь указано: «Клиент получил текстовое уведомление на телефон, что пароль изменен, что не было инициировано».

– Вы послали на телефон сообщение о том, что я сменила пароль? – уточняю я. – Вы уведомили его о том, что я изменила пароль? Зачем вы это сделали? Мне не нужно было сообщать, что я его меняла – я сама просила изменить пароль! И как бы я вообще получила это текстовое уведомление с учетом того, что потеряла телефон?

– Правило компании – посылать текстовое уведомление, что у вас произошла смена пароля, так что, если не вы запрашивали изменение, вы знаете, что кто-то пытается получить доступ к вашей записи. Хотя в данном случае я понимаю, что в этом не было необходимости.

– Какой смысл мне придумывать сложный пароль, если вы не просите клиентов им воспользоваться – чего вы явно не сделали, когда некто другой вам перезвонил?

– Но если бы мы предоставляли клиентам доступ к учетной записи на основании указания верного пароля, я бы с вами сейчас не говорил, поскольку вам текущий пароль неизвестен.

Я тихо скриплю зубами.

– Значит, этот человек все-таки прошел проверку?

– Нашим сотрудником лишь отмечено «Заминка касательно нового пароля, клиент ответил на дополнительные вопросы».

– Какие дополнительные вопросы?

– Скорее всего вопросы наподобие тех, что задал вам я.

– Вы понятия не имеете, что со мной произошло в результате реактивации телефона!

– Я могу лишь извиниться, что потеря телефона причинила вам такие неудобства, мисс Гарденер. – Он говорит искренне, без сарказма. – Могу я помочь чем-нибудь еще?

– Да. Возможно, это прозвучит странно, но, если человек, звонивший вчера и назвавшийся мной, на самом деле оказался ребенком, возможно ли, чтобы кто-либо из ваших коллег не понял этого и с ним разговаривал? Например, если он назвал пароль и передал телефон кому-то, кто говорил бы от его имени?

– Вы хотите сказать, четырехлетний ребенок…

– Нет! Девочка примерно лет…

Из-за ширмы появляется Алиса, вернувшаяся из туалета.

– Нет-нет, ничего! – Я торопливо заканчиваю разговор. – Спасибо. До свидания.

– Извини! – Сестра немного виновато улыбается. – Сегодня утром я выпила много воды. Голова у меня просто гудит. Твой муж выбрал хороший оркестр. – Она плюхается на край кровати. – Что ты сказала? Тебе лучше?

– Гораздо. – Я осторожно спускаю ноги с кровати.

– Это хорошо. Странно, что ты сегодня не в своем жемчужном наряде. – Она кивает на мою рубашку и джинсы. – Он, наверное, произвел фурор, когда ты в нем приехала вчера вечером.

– На самом деле никто и бровью не повел, и я все отдала маме, чтобы она отвезла домой. Где же она паркуется-то? Уже сто лет прошло.

– А туфли она, значит, не взяла? – Алиса лезет под кровать и вытаскивает их. – Или в этом ансамбле ты дома планируешь ходить?