я сделала вид, что не бы в кус и не помнила того разговора с Шахиром на кухне.

— Не притворяйся! Аллах наказал меня за грехи! Сначала Мадрид, теперь ты! Ты и твое вранье!

— Карим, ты не понимаешь…

— Я все понимаю. Все…

Карим резко выпрямился и поспешил в свою комнату, точнее в нашу комнату. Она все ещё оставалась нашей, верно? Я поднялась следом в попытке переубедить мужа. Ведь я ничего не знала о Шахире, в последний раз видела его в день свадьбы. Затем только слышала со слов сестры и Хусейна.

Почему Карим так несправедлив со мной? Почему кричал на меня, не выяснив ничего? Он никогда не повышал на меня голос, а сейчас передо мной стоял чужой человек, а не мой муж.

Пророк учил нас прислушиваться к голосу разума и не делать поспешных выводов. Но Карим… он достал из верхнего шкафа гардеробной дорожную сумку и собрал некоторые вещи.

— Что ты делаешь?

— Я верну тебя твоей семье

— Я верну тебя твоей семье, — произнес он строго. — Не переживай, все выплаты и приданое останутся у тебя. Пока я поживу в апартаментах, попрошу Хакима привезти мои вещи. Через три дня тебя здесь быть не должно. Я не хочу тебя видеть.

— Но…

— Ты хочешь, чтобы я лишил твою семью всего?

Эти слова прозвучали как удар молнии по голове от пророка. Как приговор в Шариатском суде о пожизненном заключении за прелюбодеяние. Как приговор, хуже навязанного брака ради спасения бизнеса моего отца, который забыл обо мне также, как Аллах отошедших от религии.

Карим взял только спальную одежду, зубную щетку и другие средства гигиены, а я молча наблюдала, как он покидал мою жизнь.

Покидал навсегда.

Я рухнула на кровать, ощущая, как моя грудь сжималась от боли. Ещё одно испытание от Аллаха.

Испытание, которое я с треском провалила.

Глубоко вдохнув и выдохнув воздух. Бахур все еще горел. Я подошла и потушила его. Именно эта смесь напоминала о Кариме. О его дерзости, гордости и резких словах. О том, как мы были счастливы в последние дни.

Однако слезы на моих глазах так и не выступили. Я держалась изо всех сил, не замечая, как мою грудную клетку сдавливали с двух сторон. Словно Дьявол испытывал на мне новое наказание, забыв мою душу между адскими вратами.

Я не плакала. Я пыталась успокоиться. Так надо. Он остынет и пожалеет о своих слов. Захочет поговорить, попросить прощения.

Но будет поздно…

За окном ночь, сильный ветер с залива проник в комнату, как в первый день, когда я переступила порог дворца шейха Карима Аль Дин Абдула. Сигнал о входящем сообщении пришел через полчаса после ухода Карима.

«Пора».

Час настал. Час, который решит мою судьбу.

Глава 44

Месяц назад. Вечер ужина с эмиром Ибрахимом, дядей Карима и его кузенами.

Я с напряжением смотрела на фотографии и на записанный адрес, которые мне передал Джахид. Издалека раздавалась музыка, под которую танцевали жены кузенов Карима, жена эмира и Хайя. Как она сюда вошла, если Карим запретил ей появляться на пороге нашего дворца? Пригласили? Но зачем? Карим говорил, что это деловой ужин, даже золото мне купил, чтобы показать любовь к своей жене перед всеми. Но не это волновало меня сейчас.

Зачем Джахид перед мне фото с мамой? На всякий случай? Чтобы я знала, что у меня была поддержка? В таком случае он мог бы меня навестить вместе с папой. За целый месяц он ни разу не появлялся в моем доме, кроме того обеда с Хайей.

Или это адрес на случай нашего развода с Каримом? Ведь к этому все и шло. Он хотел развестись, и я хотела избавиться от проблемы под названием «брак». Но какая опасность меня преследовала? Интересно, а кто этот мальчик? Я заметила его только на следующей фотографии, где мы вчетвером. Я, Джахид, счастливая мама и светлоглазый мальчик, похожий на… на меня.

— А ты чего здесь стоишь? Пошли танцевать.

Ко мне подбежала запыхавшаяся Хайя в красивом красном платке.

— Извини, нет настроения. Тем более после слов Хайи и разговора с Хусейном у меня совершенно пропало настроение и никакое весельем не поднимет. Я хотела уйти в свою комнату, но слова Хайи заставили меня остановиться:

— Ты не поздороваешься с папой и Джахидом? Они тоже пришли.

Они тут? Но почему они не позвали меня? Не захотели увидеть? Почему не сказали, что придут? Или… Карим постарался, чтобы мы не пересеклись.

— Как?

— Папа хотел поговорить ствоиммужем о чем-то.

— О чем?

— Откуда я знаю? Он твой муж, а не мой. А я в мужские дела не лезу, между прочим! Я идеальная женщина и жена, а эти ваши игры с любовником ничем хорошим не…

Я бы снова ударила сестру и расспросила все о Шахире, но внезапно я услышала крики из столовой, где ужинали мужчины.

— Ты обманул меня! — раздался грозный крик папы.

Он все-таки здесь… и пошел в первую очередь к Кариму, а не к родной дочери.

— Аллах! Они схватили папу и Джахида! — завизжала Хайя. — Надо им помочь.

Сестра пошла в сторону столовой, но я вовремя перехватила ее и закрыла рот рукой, внимательно вслушиваясь в крики отца и претензии дяди Карима.

Какая месть? Какой долг? Ничего не поняла? Почему папин бизнес теперь принадлежал моему мужу? С чем остался отец?

— Ави… — позвала меня сестра сквозь мою плотно сжатую ладонь.

— Замолчи.

Хайя пыталась вырваться, но я крепко схватила ее. Сейчас мне было важно узнать, что произошло с моей семьей. Я отошла от сестры, только когда увидела, как уводили отца, и как Джахид шел чуть ли не под конвоем к выходу. И мы вышли на улицу следом за ними.

— Папочка! — Хайя побежала к папе и крепко обняла его. Он тоже крепко обнял свою дочь, но, стоило ему увидеть меня, ласка моментально рассеялась в карих глазах.

— До сих пор расплачиваюсь за харам твоей матери.

После этих слов папа развернулся и ушел в машину. Джахид не последовал за ним, как Хайя, а остался со мной.

— Джахид, что происходит?

— Поехали, — он подошел к своему майбаху и сел за руль.

— Но у нас гости. Карим будет искать меня.

— Те мужчины увидят, что ты уехала с братом, — он показал на охранников, которые выводили их с папой из дома. — Запрета на наше общение нет.

— Но…

— Это важно, Амина.

Я села в машину к