волнах качаешься, под звёздами. Небо чистое…

— А-а… — осмелился согласиться Фарэй, но больше одной буквы не осилил. Заплетык языкался.

Началось.

Осоловев, он уже плохо понимал, что творится вокруг и безропотно принял вонючую отраву. Так и докурил, окончательно теряя ориентацию в пространстве.

Рубануло любителя мальчиков мощно, точно из пушки. Пришлось в срочном порядке подхватывать стремительно обмякающее, норовящее рухнуть тело.

Я сам держался из последних сил. Вдыхай, не вдыхай, а свою дозу дури схлопотал, никуда не делся.

— Тачка твоя где?

— Ам…

— Точнее.

Вдоль тротуара припарковано множество машин самых разных марок и дороговизны. Какая из них Деребы?

— Вон та, тёмно-синяя. У второго столба отсюда, — на выручку пришёл бородач, продавший наркотик. — Фар снова в говно?

— Сам видишь.

— Помочь дотащить?

— Справлюсь.

От помощи я отказывался с сожалением. Белобрысый оказался увесистым юношей. Но, чем скорее закончу трепаться, тем быстрее обо мне забудут. Не навсегда — до первого вопроса копов, однако и то в радость.

Тащить безвольную тушу — та ещё мука. Идти она толком не может, зато постоянно норовит соскользнуть, цепляется носками туфель за любую неровность тротуара, а центр тяжести перемещается со скоростью пули.

Но дотащил, не уронил, хотя футболку — хоть отжимай от пота.

Оказавшись у родного автомобиля, вялое предплечье Деребы пришло в движение, на долю секунды прижавшись к боковому стеклу. Пискнула сигнализация.

У него и транспорт к ID-импланту привязан?

Периферийное зрение выцепило Ежи и Сквоча. Поблизости трутся, по сторонам поглядывают.

Подвёл (или поднёс — сам запутался) богатого сыночку к водительской двери. Открыл, принялся впихивать перепивши-укуренного в салон, следя, чтобы он не треснулся головой о стойку. Получилось относительно легко — у отключившегося водителя сработала мышечная память, заставляя ноги самопроизвольно втянуться внутрь, а руки шарить в поисках руля.

На мгновение он пришёл в себя и с детской непосредственностью поинтересовался:

— Ты кто?

— Друг.

— А… ну пока… приятно было… — пробубнил Дереба, пытаясь дотянуться до дверной ручки.

Стоп! Ты ещё завести попробуй и без нас уехать!

Не придумав ничего лучше, я навалился на сидящего Фарэя и пролез на соседнее сиденье, прижимая его руки к корпусу. Устроившись, перегнулся, захлопнул дверь.

Парни просчитали правильно. Пока я разбирался, где тут стеклоподъёмник или ручка для открывания, они уже влетели на заднее сиденье.

— Поехали! — лопоухий выглядел возбуждённым. — Вит! Приложи его ласту к вон той панельке, справа от руля.

Долго искать не понадобилось. Овальная сенсорная панель оказалась единственным устройством, находящимся в активном режиме и подсвеченной тусклым голубоватым светом.

Произведя нехитрую манипуляцию с конечностью белобрысого, мы все с приязнью отметили включившиеся приборы управления. Послышался лёгкий шум готового к работе электропривода.

Осталось сдвинуть эту колымагу с места.

— Включи автопилот! — потребовал я, хлопая проваливающегося в наркотический сон Фарэя по лицу.

— пилот… амой…

Получив нужное распоряжение, умный автомобиль вежливо проигнорировал косноязычие владельца, ограничившись распознаванием речи, самостоятельно выбрался на проезжую часть и покатил по улице, держась строго дорожной разметки.

— Кучеряво вы погуляли… — вынес вердикт бесфамильный. — Он же убитый полностью.

Словосочетание меня почему-то развеселило. До колик в животе. Убитый полностью… А не полностью убитый — это как? Наполовину труп? Или наполовину без тела? Тогда без тела сверху или снизу? Или коматозник?

Добралась травка, исподтишка шарахнула, стоило только подумать о том, что скоро можно будет расслабиться.

— И ты тоже, в хлам…

Отсмеявшись, я скороговоркой выпалил, стремясь сообщить важное до того, как дурман отмочит что-нибудь новое в моём рассудке.

— Его родители в отъезде. Дома никого. До понедельника. Меня рубит. Разбудите, когда приедем.

… Рядом храпел Дереба.

Глава 9

— Вит! Ви-ит! — моё имя сопровождалось основательной встряской. — Самад! Вставай! Приехали.

— Куда? — плохо соображая спросонок, глупо спросил я, расклеивая тяжёлые веки.

— На конечную. Ускоряйся, опаздываем!

— Куда? — доходило до меня долго, даже очень. Но оно и не мудрено. В теле — болезненная, ватная мягкость, во рту — помойка напополам с засухой, в сознании — полная потеря ориентации и вязкая муть.

— Домой! — голос этого… как его… Ежи звучал тревожно. С чего бы?

— Вытаскивай этого алкаша обдолбанного, — вмешался второй голос, похожий на бесфамильного. — Понесли.

— Сам пойду, — буркнул я, окончательно возвращаясь в реальный мир из того чёрного провала, в который угодил, сев в автомобиль Деребы.

— О, очухался! — радостно огласил Брок, отпуская мой измученный возлияниями организм.

Борьба со слипающимися глазами в конце концов увенчалась успехом, и я с удивлением обнаружил, что по-прежнему сижу машине, на том же самом, переднем пассажирском месте.

— Приехали?

— Ага. Вылезай.

Сбоку доносился ровный храп. С трудом повернув голову на непослушной, затёкшей шее, увидел по-прежнему спящего Фарэя: морда вроде целая, и от неё перегаром воняет. Бе-э… Ужасно захотелось попить и сплюнуть, причём одновременно.

Сильные руки потащили прочь от дрыхнущего «любовника», едва не уронив на… не представляю, на что. В ухо зашептал Сквоч:

— Господин самый главный укурыш! Докладываю, операция прошла успешно. Вас не будили, ибо вы изволили почивать, весь в слюнях и соплях. Обошлись своими силами.

— Хвалю! — вместо нормальной речи из глотки вырвалось хриплое сипение, отдалённо напоминавшее мой собственный голос. — В смысле, своими силами?

Снова тряхнуло. Это сослуживец помогал мне утвердиться на собственных ногах.

Перед лицом нарисовался лопоухий. Встревоженный, нервный, беспрестанно озирающийся.

— Самад! Раскачиваться некогда! Соберись! — излишне резко бросил он, отвешивая мне лёгкую, бодрящую пощёчину. — Мы на окраине гетто, нам через весь четвёртый округ ещё пилить и пилить. Шевелись, убогий! Не будь овощем! — чужие ладони больно растёрли мои уши. — Ножками, ножками…

Ничего не понимая, я послушно сделал несколько шагов, пытаясь вернуть контроль над телом и борясь с накатившей тошнотой. Мелко задышал ртом, заглушая неприятные позывы из живота.

Упражнение помогло. Мир нехотя принялся влезать в привычные рамки.

Между тем, в открытую дверь автомобиля нырнул Ежи, где принялся лихорадочно возить какой-то тряпкой по ручкам и прочим поверхностям.

— Отпечатки удаляю, — пояснил он.

— Зачем? Наши морды у клуба во всех ракурсах запечатлены. И масса народу видела, как мы в тачку садились, — расслабленно заметил я, наслаждаясь уличной прохладой и наступающим прояснением в мозгах. — Мы, вообще, где?

— В четвёртом округе, с противоположной нашему дому стороны, — ответил лопоухий, не отвлекаясь от процесса. — А отпечатки мы всё-таки сотрём. На всякий случай. Есть мнение, что скандалить родители нашего мальчика не станут…

— Я согласен с Броком, — поддержал Сквоч. — Пусть протирает.

Предчувствуя, что многое пропустил, теперь уже сам растёр ладонями уши, активируя кровообращение, и попытался разобраться, где нахожусь. Дорога, многоэтажки, остановка транспорта, скудное освещение. Вроде и знакомая местность, а вроде и нет. Ладно, доверюсь бесфамильному…