— Дети? — переспрашивает Даниил, подняв брови. — Да ладно? Чьи?

— Даня, что ты пристал к Максиму? Какая разница, чьи? Лучше расскажи, как там Катюша?

— Обычное отравление. Переела икры на свадьбе. Так что там за дети, Макс?

— Миша и Паша, Лобановы. Мои сыновья, — отвечает, делая акцент на слове «мои».

Плоды любви

На этот раз брови ползут на лоб у главы семейства. Но взяв себя в руки, он начинает хохотать, вероятно, приняв эти слова за шутку.

— Так у меня племяшки есть? Вот это новости.

— Теперь понятно, почему ты Настю скрывал. Такое сокровище, да еще и с приданым.

— Ну то, что сокровище, не поспоришь, — Максим еще крепче прижимает меня к себе. Внутри зарождается что-то похожее на злость и желание постоять за свою семью. Хотя бы и временную.

— Не вижу ничего предосудительного в наших чувствах. И пусть даже из приданного у меня только любовь и ее плоды. Но именно на этом и строится счастливая семья, не так ли? — влезаю. Больше не важно, что подумают эти люди. Я хочу показать Максиму, что поддерживаю его, что он не один.

— Милая, счастливая семья строится на достатке. Любовь проходит, а деньги и комфорт остаются.

— Как говорила моя мама, деньги — навоз. Сегодня нет, а завтра воз. Так что не стоит измерять счастье в дерьме, — выпаливаю, глядя на Иосифа.

Он отвечает снисходительной улыбкой, а Даниил и вовсе начинает хохотать.

— Вот видишь, папа, я тебе говорил, что существуют женщины, которые спят с мужчинами не только из-за денег. А ты мне не верил.

Улыбка спадает с лица Иосифа. Он находит глазами Лолу, которая активно и не скрывая любезничает с каким-то широкоплечим мужчиной. Интересно, чем измеряется их любовь и взаимное уважение?

— Пойду узнаю, когда подадут горячее. Развлекайтесь, — сухо бросает он и уходит, вылавливать женушку.

— Надеюсь, горячее будет вкусным, потому что на свадьбе я его так и не успел оценить. Кстати, братишка, почему ты не пришел порадоваться за меня в столь «счастливый» день?

— Наверное, потому что мне позабыли прислать приглашение! — сухо отвечает Лобанов. На некоторое время мужчин отвлекает какой-то общий знакомый. Они начинают что-то обсуждать, а я занимаю рот бутербродами с икрой. Надеюсь, не из той партии, которой отравилась невеста Даниила.

— Судя по тому, что я слышу, мы с Настей ничего не потеряли, — продолжает Макс, когда знакомый уходит.

— Конечно, ничего! Я бы и сам не пошел… но пришлось.

— Максим, дорогой! Тебе не о чем расстраиваться. Для родственников у нас отдельная свадьба. Все близкие едут на церемонию в Старинный замок. Твое приглашение у секретаря, я просил ее передать, — около нас снова возникает Иосиф. На этот раз уже с Лолой под руку.

— Меня не было на работе.

— Значит, заберешь позже.

— Дресс-код: черный и красный. И никаких пакетов… только натуральные материалы, — вставляет Лола, многозначительно глядя на мое платье.

— А зачем нужна вторая свадьба?

— Первая была фейковой. Чтобы отделаться от папиных приятелей, — довольно громко объясняет Даниил, привлекая внимание.

— Что ты имеешь в виду? — хмурится Лобанов.

— А то, что мы так и не съездили в ЗАГС, так что формально я еще холостяк.

— Не говори бред, Даниил.

— Я рассказываю брату о том, что он пропустил.

— Свадьба, хоть и не слишком пышная, но была. И ты теперь не холостяк.

— Ой, пап! Ну к чему это все? Здесь же все свои… ясно, что в усадьбе никто не заключает брак. На то она и выездная регистрация. Для вида.

— Я договорился с регистратором, и она оформила ваш брак по-настоящему.

— Но ведь книги учета нельзя выносить из ЗАГСА?!

— Можно. И Усадьба одно из таких мест. Так сказать, филиал Дома Бракосочетания. И не надо делать удивленные глаза. Лучше скажи спасибо, что я позаботился о вашем личном времени, избавив от необходимости ехать в ЗАГС.

Повисает тишина. Даниил тянется к бокалу и залпом осушает его. Видно, что новость его не слишком обрадовала.

— Я все-таки пойду проверю детей, — тихонько говорю Лобанову и выскальзываю из объятий. Гнетущая атмосфера гостиной слишком давит, да и мальчишки наверняка уже беспокоятся, что мамы нет рядом больше, чем пять минут.

В коридорах огромной квартиры можно заблудиться. Но меня направляют звуки детского смеха и «улюлюканье». Интересно, неужели няня настолько хороша? Сколько же их там, под ее присмотром? Судя по шуму — целый детский сад.

Подхожу к большой комнате, заваленной игрушками. А там… пусто и тихо.

— Дети? Вы где?!

Иду дальше и натыкаюсь на кухню. Вот, уж точно, здесь детям не место! Правда, так кажется только мне, потому что малыши нашли себе занятие.

— Господи, Миша!..

Предводитель отряда юных «естествоиспытателей» с довольным видом держит в руках лейку для полива цветов. Две девочки примерно такого же возраста сидят на корточках и наблюдают за тем, как в миске Дульсинеи происходит химическая реакция: собачий корм, взаимодействуя с водой из лейки, начинает разбухать и расползаться за края. Одна из девчонок ускоряет реакцию, размешивая руками «тесто». Выглядит это, мягко говоря, не слишком аппетитно. Точнее, просто отвратительно! Миша видит меня и радостно угукая выливает остатки воды из лейки в собачью еду. Мол, погляди, как здорово! Дульсинея тоже наблюдает из-за угла за тем, как ее еда стремительно уничтожается человеческими детьми и мысленно хватается за сердце, снова падая в обморок.

— Где няня?! — оглядываюсь по сторонам, но вместо титулованного воспитателя, на глаза попадается Павел. Сначала я рада, что он тихонько сидит на попе и улыбается. Но приглядевшись, замечаю, что у него в руках тоже что-то есть. И не только в руках. Мой сынок похож на хомяка, прячущего за щекой запасы.

— Малыш, что там у тебя? Покажи маме? — оставляю Мишу и кидаюсь к Паше.

Ребенок нежадный: протягивает мне кулачок, параллельно запихивая второй себе в рот. И все это он проделывает с таким счастливым видом, словно нашел что-то неземное и очень вкусное.

— Разожми кулачок! Мне нужно посмотреть!

Из ручки ребенка высыпается горстка коричневых кружочков.

— Нет, Паша! Это кушать нельзя! — застываю в шоке. На полу рассыпан сухой корм. Тот же самый собачий сухой корм, который поливал Михаил. И это только что ел мой ребенок… Караул!

Презент

Хватаю Пашу под мышку и несу умывать. Но кухня слишком навороченная, найти кнопку включения воды, не разгадав теорию Янга — Миллса, практически невозможно! Злая на нерадивую няньку и обеспокоенная здоровьем ребенка, ударяю кулаком по столешнице. Из нее начинает идти странное свечение, пугающее меня. Шарахаюсь, словно черт от ладана.