руку, и он сейчас лежал на земле. Его прикрывали и пытались оказать первую помощь. Один из солдат погиб. Его тело лежало в стороне, недалеко от разорванных мертвяков. Оставшиеся трое солдат… Про них я мог сказать только то, что они пока что способны стоять на ногах. Пока что.

Оценивал ситуацию я на ходу, снимая шлем.

— Целитель! Сюда, быстрее! — крикнул мне один из мужчин.

— Враг ушёл? — последовал вопрос от другого.

Были и другие слова, ругань в основном, что я проигнорировал.

Когда подходил, меня коснулась мягкая волна Крови. Эмма уже взялась за работу. Подсобила мне здесь. А то вокруг солдат, которые даже не потрудились оттащить Славского в чистое место, царил филиал смерти.

— Вытаскивай его, парень, что хочешь делай, но вытаскивай! — потребовал Павел Антонович.

Славского звали Антон Павлович. Его сына, который тоже здесь был, наоборот, Павлом Антоновичем. Невовремя мне всякие глупости в голову лезут. Я опустился, положил меч на землю, стянул перчатки. Вот так всегда. В бой идти без брони нельзя, а лечить в ней — жуть как неудобно. Выпустив Кровь, я окутал ею Славского. Выглядел он ужасно. Правая рука отсутствует почти полностью. Бок опален. Ребра сломаны. Мужчина находился без сознания, но ещё дышал. Кровотечение ему остановили заплаткой из Масла. А тяжело это, работать со столь сильными адептами. Надо отдать Славскому должное. Он был на высоком уровне. Жаль, что конкретно сейчас это мешало ему помочь. Его тело было насыщено Маслом, густым и чужеродным мне. С адептами Крови нет такой проблемы. Там одна стихия. Помогать легко и просто. Здесь же… Я тупо не мог пробиться внутрь без последствий. Да и силы бы на это ушло немеряно. Поэтому работал точечно. Первым делом обработал рану. Вариант прирастить руку обратно даже не рассматривал. В силу того, что часть руки разорвало на ошмётки. Уже не собрать.

— Нужно перенести его в чистое место, — сказал я. — Работать сейчас с ним плотно нет смысла. Слишком много Масла внутри тела. Не пробьюсь. Он силен, так что продержится. Рану обработал, с этим порядок.

— А рука? — спросил Павел Антонович.

Зрачки расширены, сам напряжен, состояние шока налицо.

— Нет руки. Всё, переносите его. Мне другими заняться нужно.

Мужчина порывался что-то сказать, но другой его притормозил. Я же поспешил уйти. В шоковом состоянии люди бывают неадекватны, а тратить время на объяснения и усмирение сынв, который переживал за отца, — это поставить под угрозу чьи-то жизни.

* * *

Блейк отступил, забрался в ближайшую глушь, где и присел на поваленное дерево.

Учитывая все вводные, он искренне считал, что действует предельно осторожно. Противник был оценён, оставалось составить полную картину, захватить цель и выпытать у неё, откуда он такой необычный взялся. То, что цель находится на военной базе, охраняемая толпой солдат, значения не имело. Разобраться с ними было проще простого.

На всякий случай Блейк всё равно близко не подходил, на попытки втянуть его в ловушку не вёлся. А ведь эти попытки были. Примитивные, но всё же. Они легко читались, и Блейк был уверен, что контролирует ситуацию. Пока люди не пустили в ход новые козыри. Оказалось, что талант не один и у него есть в напарниках необычная девушка, которая использует силу необычным образом. Также у них есть оружие, которое стреляет особыми пулями. Снаряды тоже прилетали непростые. Ерунда, серьёзного вреда они причинить не смогли, но вместе с остальным…

Блейк в очередной раз посмотрел на остатки укреплённой нити, которой ему чуть голову не отрубили. Та уже начала рассыпаться, и исследовать, что это такое, не представлялось возможным. Тем не менее эта штука чуть не лишила его головы и заставила понервничать. Меч у противника тоже оказался непростым. Как и боевые навыки. Обрубок руки говорил об этом лучше всего.

Рана не была проблемой. Сконцентрировавшись, Блейк нарастил себе новую руку из чистой силы. Уплотнил её, загустил, где-то затвердил. Временное решение, но позже это можно исправить, нарастив мёртвую плоть. Её улучшение займёт время, но Блейк теперь точно не собирался спешить.

Сначала нужно доложить лорду, а потом устроить террор зазнавшимся людишкам.

Жаль, что виверну опять убили. Уже вторую. Пожалуй, это было самым обидным. Приманивать, подчинять и дрессировать этих существ было проблематично и прямо сейчас не представлялось возможным. Поэтому до ближайшего ковена добираться придётся так.

* * *

С пострадавшими я провозился до самого утра. Если бы не ритуалы Эммы, погибло бы куда больше людей. По факту, все те, кто подтянулся к стене, а их были сотни, заработали себе «поражение боевыми отравляющими веществами на основе энергии смерти».

То, что все солдаты поголовно, выше звания сержанта, могли ставить щиты, роли не играло. Техника мертвеца была рассчитана как раз на взаимодействие с Маслом.

Люди оттачивали мастерство борьбы против людей. В то же время мертвецы веками занимались тем же самым. С той лишь разницей, что против них самих обычные методы не работали. В какой-то момент ко мне княжич прибился. Молча пристроился и помогал ассистировать. Так и проработали всю ночь, слова друг другу не сказав. Толику уважения он этим заработал. Не знаю, что там внутри него перемкнуло, но он будто выше головы прыгнул. Работал качественнее, чем в госпитале.

Мертвец же так и не появился.

Я до рассвета дотянул, выдохнул с облегчением. С пострадавшими тоже удалось разобраться. Работы не закончены, но основное сделали, значительно сократив возможные потери.

Когда наступил этот переломный момент… Ну, как сказать. Я к тому часу вымотался изрядно. Не на сто процентов, но около того. Бой пусть и короткий был, но напряженный, на грани моих сил. Потом все эти раненые… Так что да. В голове звенящая пустота была и единственное, что надо мной властвовало, — желание помыться, перекусить, напиться горячего чаю, и чтобы сахарку побольше, а после завалиться спать и продрыхнуть часов десять. Этим я и озадачился, пытаясь вспомнить, в курсе ли я, где находится душевая.

Говорю же, в голове звенящая пустота была. Поэтому столь простая мысль далась с большим трудом. Но я здесь был не один. Со мной была Эмма. Которая так-то тоже потрудилась и уже отправилась спать. Перед этим, видимо, отдав соответствующие распоряжения. Или, быть может, её люди сами догадались. Но вряд ли. Они не могли настолько хорошо знать мои предпочтения. Потому что меня без вопросов проводили помыться, а потом выдали бутерброд и сладкий чай.

Вот как они догадались?