Сергей, ловя на себе вопросительные взгляды чистильщиков и понимая, что проверка не закончилась, теперь его прощупывают «на мозги», задумывается.

– Ну, хорошо, мысли у меня такие… – мальчишка азартно щурится, осознавая, что впервые за столько лет он, наконец, причастен к настоящему делу…

Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла,

Потому что Ты со мной;

Твой жезл и Твой посох – они успокаивают меня…

Подмосковье. 2033 год

Меня зовут Тень. Я – снайпер. Серый, Серега, Сухов, сопляк – все это осталось в прошлом. Теперь ни у кого в Убежище не хватит духа меня так назвать. За прошедшие годы я показал, чего стою в бою. Чем докажешь, спросите вы? Достаточно посмотреть на зарубки, по числу убитых мною, на прикладе «мосинки» и посчитать следы от пулевых ран, собачьих клыков и ножевых шрамов, украшающих мою шкуру.

Я иду с отрядом чистильщиков по скованной ледяными торосами Москве-реке. По правую руку виден Дзержинский. Мне кажется, что город следит за отрядом, исподлобья взирая на нас глазами мертвецов. Хочется как следует рассмотреть здания, теряющиеся в серой дымке, словно что-то манит к себе, заставляя еще раз убедиться в реальности выхода на поверхность. Но я не поддаюсь призрачным чарам. Нельзя, плохая примета. Как говаривал Палыч: «“Герму” закрывши, дорогу в подземье забудь, а если суждено, то ноги сами выведут, смерть упреждая».

Зимой реки Подмосковья превращаются в дороги жизни. Притоки, впадающие в русла – это перекрестки. Прогулочные суда и катера, если они не затонули, а вмерзли в лед – ориентир, убежище и место, где можно спрятаться и отдохнуть, не боясь, что к тебе подкрадутся. Конечно, мы здесь хорошо заметны, но и к нам так просто с берега не подойти.

И еще. Многие из мутантов, лютуя в жару, с наступлением морозов впадают в спячку, забившись до весны в свои логовища и укрывища. Летом я бы не рискнул зайти в реку, даже по пояс. Кто знает, какая мерзость, помимо водяных, может подстерегать тебя под темной водой? Поэтому зимой ходить на «дальняки» проще – оправданный риск. Главное – быть начеку, а то мало ли чего. Лед местами бывает тонким, а окунуться в воду или замочить ноги в минус тридцать желающих нет. И о мутантах, обитающих подо льдом, тоже стоит помнить. Щелкуны, как мы называем огромных членистоногих тварей с клешнями, пробив лед, могут оттяпать руку или ногу. Или ползуны, гнездящиеся в камышовых зарослях, – слизь, выделяемая тварями, расплавляет даже резину, а прикосновение к коже вызывает долго не заживающий гноящийся химический ожог. Не говоря уже про волкособов, псов и прыгунов. Эти зимой даже опасней, чем летом, жрать на холоде больше хотят. Так что, веселуха продолжается…

Всего отрядов чистильщиков десять. Мой под номером три. Нас шесть человек. Кажется, еще недавно мы шли по реке Пахре, петляющей между поселками и городами, пока в районе Мячково ее не поглотила река Москва. Там мы повернули налево. Позади осталось Лыткарино, впереди Капотня.

Уже день как мы пытаемся оторваться от группы каннибалов, преследующей нас по пятам. Как так случилось, что охотник превратился в загоняемого зверя? Признаюсь – моя работа. Я сделал так, что нюхачи людоедов взяли след, а их передовая группа вышла на нас. Дальше последовал скоротечный бой. Мы перебили с десяток потрошителей, как мы их называем, и нас отрезала от Убежища вторая, более многочисленная группа. Тогда-то я и подкинул идею уйти на запасную базу, вроде как заныкаться, переждать, а на самом деле с целью, ведомой лишь мне. Остальные, включая командира отряда, думают, что обычная вылазка, просто провалилась из-за неудачного стечения обстоятельств, но нам, «пока», удалось оторваться от каннибалов. Это не так. Если нюхач взял след, от него не уйти. У нас в запасе есть лишь несколько часов. Людоеды идут за нами. Надо спешить. Я знаю, что мы идем, соревнуясь в скорости со смертью. Игра на выживание, где на кону стоят жизни моих друзей и моя жизнь. Но время узнать правду для них еще не пришло. У меня не было иного выхода. И на это у меня есть свои причины…

Я иду чуть впереди основной группы. Обычная для нас практика. Мне с моим «ночным» зрением так проще засечь опасность даже без ПНВ. Да и опыт. Пройдя через настоящий ад и десятки боев, я стал совсем другим человеком.

Догорающий закат окрашивает черные небеса кровью. Ветер швыряет комья снега в лицо, заставляя постоянно протирать стекла противогаза. Я низко пригибаюсь. Защитный костюм парусит. Каждый шаг в снегоступах дается с трудом. Ледяные вихри, громко завывая, норовят сбить с ног. Плечи режут туго натянутые лямки рюкзака и снайперской «трехлинейки».

У меня в руках АКМ. Скошенный глаз дульного компенсатора смотрит в серую хмарь, готовый огрызнуться свинцовым плевком калибра 7.62.

Мы идем как призраки – бледные тени в потрепанных маскхалатах. Скользя от сугроба к сугробу. Прячась за остовы проржавевших лодок и катеров. Прижимаясь ко льду и отчаянно молясь всем богам сразу. Надеясь, что кто-нибудь да услышит…

Ветер приносит далекий вой. Я замираю и, согнув правую руку, сжимаю кулак. Оборачиваюсь.

Бойцы останавливаются. Замыкающий – крепкий мордатый парень Лешка, за свой панический страх перед радиацией прозванный Рентгеном, – ловко перехватывает РПК с дисковым магазином. Длинный ствол разворачивается на сто восемьдесят градусов, прикрывая тыл.

Два брата-молчуна – Мишка-хромой, или Хром, и Санька, из-за отсутствия трех пальцев на левой руке именуемый всеми Крабом, – целятся из «АК-74М» с подствольниками в чернеющие по обе стороны дороги здания торговых центров.

Третий боец, замявшись и покрутив головой, словно почувствовав мой презрительный взгляд, неуклюже плюхается в сугроб, выставив перед собой «калаш».

«Идиот!»

Шаг в сторону. Ухожу с линии огня. Как бы невзначай перевожу на придурка ствол АКМ. Снимаю автомат с предохранителя. Лишняя предосторожность? Кто знает, шмальнет еще…

Мы сразу дали ему погоняло Шестой. Не имя или прозвище, а именно кличку, это незримая граница между новичком в отряде и нами, матерыми чистильщиками.

Интересно, догадывается ли он, что за участь ему уготована в этой бешеной гонке преследования? Вряд ли. Иначе пустил бы себе пулю в лоб.

Хотя, когда СБ Убежища ловит тебя на воровстве продуктов со склада, а после суда ставят перед выбором: расстрел или искупление вины в отряде чистильщиков, что предпочтете вы?..

Мир образца 2033 года ошибок не прощает. Каждый выход на поверхность – лотерея. За глаза нас называют отрядом самоубийц. Вернешься ты или нет из очередного задания, кто знает?

Несколько лет назад, лютой зимой, обмороженные, пятнадцатилетние поисковики Санька с Мишкой еле дошли до Убежища в разыгравшейся снежной буре. Им еще повезло. Обычно духи мертвого города предпочитают взимать другую плату – жизнь…

Вот только Мишке досталось больше, чем брату. Несколько пальцев на ногах пришлось ампутировать. Хотели и ступни отнять, но он заупрямился, поставив условие: ноги или смерть. Хирург спорить не стал, плюнул и не стал делать операцию. Парень знал, на что шел, ведь от обузы у нас принято избавляться. Каждый из нас боится в один далеко не прекрасный день оказаться ненужным. Тогда Убежище сожрет тебя, ведь каждый знает приказ Колесникова: слабакам здесь нет места…