но все же я чувствую себя спокойнее, зная, что братья Романо не ненавидят меня так сильно, как я боялась. Это снимает груз с моей груди, зная, что они хотя бы попытаются спасти мою бабушку и вернуть ее мне.

Может быть, все не так уж плохо, и я просто зря испугалась.

Чувствуя себя спокойнее, я принялся за еду. После завтрака я возвращаюсь в спальню, где на тумбочке лежит телефон, а на экране высвечивается номер Наоми. Я быстро нажимаю на кнопку ответа, прежде чем он остановится.

— Девочка, где, черт возьми, ты держала свой телефон? — Кричит она в трубку, когда я отвечаю. — Я очень волновалась за тебя.

Она уже много раз звонила, прежде чем я пришла?

— Прости. Я была внизу, завтракала. Я только вернулась в комнату, чтобы увидеть твой звонок.

— Все в порядке. — Я слышу, как она задыхается, и представляю, что она держит руку на груди. — Я просто волновалась, вот и все. Я бы поехала туда, если бы не получила от тебя весточку.

Я улыбаюсь.

— Ты даже не знаешь, где я.

— Точно. Но я бы не остановилась, пока не нашла тебя. — Она вздыхает. — У меня чуть не случился сердечный приступ.

— Прости, детка. — Я сажусь на край кровати. — Как ты?

— У меня депрессия. Мне так не хватает тебя, и я держусь только потому, что со мной Орео. — Она делает паузу и снова вздыхает. — Как ты справляешься? Представляю, как нелегко жить с незнакомыми людьми.

— Поначалу было нелегко, но они очень милые, и я уже привыкаю к жизни с ними.

— Даже с Домиником Романо и Маркусом Романо? — Я уловила нотку удивления в ее голосе.

— Да. Их жены тоже очень милые люди. Они не такие ужасные, как я думала после того, как ты мне о них рассказала.

— Девочка, прошло всего несколько дней. Не смей заменять меня кем-то другим. — Я представляю, как она закатывает глаза и поджимает губы. — Я единственная лучшая подруга, которую тебе разрешено иметь до конца жизни.

С моих губ срывается усмешка.

— А я-то думала, что мы будем лучшими друзьями и в следующих жизнях.

— Это зависит от того, как ты проявишь себя в этой жизни, — поддразнивает она. — Оставайся в безопасности. Роди мне племянницу. Заработай много денег, чтобы ты могла купить мне все дизайнерские сумки, которые я захочу, и я подумаю.

— Ты сумасшедшая, — игриво говорю я.

— Я знаю. За это ты меня и любишь. — В трубке повисает недолгое молчание. — Ты уверена, что с тобой все в порядке, Иза? Скажи мне, если что-то не так.

Я прижимаю ладонь ко лбу, размышляя, говорить ей или нет.

— Думаю, Винсента посвятили в мафию прошлой ночью.

— Откуда ты знаешь?

— Он вылез из постели почти в полночь, и я слышала, как он разговаривал со своими братьями, прежде чем они вышли из дома. Кроме того, на нем был черный костюм. Винсент никогда не носит черные костюмы.

— Ты пыталась с ним поговорить?

— У меня не хватает смелости поднять эту тему.

— Ты не сможешь узнать наверняка, пока не поговоришь с ним об этом, — говорит Наоми.

Прежде чем я успеваю ответить, кто-то открывает дверь. В комнату входит Винсент и улыбается мне.

— Винсент здесь. Я перезвоню тебе позже. — Я кладу трубку и встаю, когда Винсент приближается.

Он внимательно изучает мое лицо.

— Ты в порядке?

— Я в порядке. — Я подхожу к своему туалетному столику и сажусь на стул. — Какие-то проблемы?

— Нет. — Он стоит позади меня, наши глаза встречаются в зеркале. — Просто ты сегодня какая-то не такая. Ты чем-то расстроена? Скажи мне, в чем дело, и я все исправлю.

Я закрываю глаза и глубоко дышу. Открыв глаза, я поворачиваюсь к нему лицом.

— Разве я не должна что-то знать?

Он пожимает плечами, его глаза сужаются.

— Что-то вроде чего?

— Например, что тебя посвятят в мафию? — Слова слетают с моих губ прежде, чем я успеваю их остановить. Я не в том настроении, чтобы юлить.

Винсент замирает, его голубые глаза становятся все холоднее.

— Кто тебе это сказал?

— Я слышала, как ты улизнул из постели прошлой ночью, — говорю я. — И я слышала, как ты обсуждал это со своими братьями. Ты собираешься отрицать это?

У него сводит челюсти, и он вздыхает.

— Я не хотел скрывать это от тебя. Я пытался защитить тебя.

— Защитить меня? Как можно скрывать от меня что-то настолько важное, чтобы защитить меня? — Я хмурюсь. — Ты отец моего будущего ребенка, Винсент. Я заслуживаю знать, когда ты принимаешь важные решения.

— Это не было серьезным решением. Мафия всегда была моей судьбой, Изабелла, — говорит он, и вены на его шее вздуваются. — Мне было бесполезно пытаться убежать от нее. Я сделал это только для того, чтобы стать тем, кем я всегда был.

— Кем ты был? — Усмехаюсь я. Это бессмысленно. — Для меня ты не тот, кто ты есть.

— Только так я могу защитить тебя и нашего ребенка. — Он подходит ближе, наполняя мой нос своим лесным ароматом. — Неважно, ненавидишь ли ты меня за это, но теперь я такой, какой есть. Ты можешь выбрать, принять это или нет.

Хорошо, сделай глубокий вдох, Изабелла.

— Я не ненавижу. Я не ненавижу тебя или того, кем ты стал, — мягко говорю я. — Мне не нравится только то, что ты пытался скрыть это от меня.

— Мне жаль. Ты и так через многое прошла, и я не хотел тебя расстраивать.

— Все в порядке. Если это то, что мы должны сделать, чтобы поймать Элио, тогда все в порядке. — Я потянулась к его руке. — Только пообещай мне, что, что бы ни случилось, ты никогда не будешь подвергать себя опасности. Даже чтобы поймать Элио.

Винсент проводит большим пальцем по тыльной стороне моей руки.

— Я не могу этого обещать. Мне все равно, если мне придется ползти в ад по осколкам стекла, я постараюсь найти его, потому что это единственный способ обеспечить твою безопасность.

Глаза Винсента потемнели. Он больше не похож на того человека, который покупал больным детям цветы и рассказывал им анекдоты. Передо мной стоит человек, в котором живет потребность в насилии, в его жилах течет кровь убийц. И я ни капли не ненавижу его. Я понимаю его и готова сделать все, чтобы он был в безопасности. Потому что впервые я осознала, что он мне не просто нравится…

Я его люблю.

24

ВИНСЕТ

Алексей такой же высокомерный, каким я его себе представлял. Он такой же