Чарлтон был главой семьи, ее братом, и, как бы он ни раздражал Десиму, ей не приходилось сомневаться, что он блюдет ее интересы. Он бранил сестру за ее поведение, которое, если подумать, и впрямь было легкомысленным. Из робкой мышки она превратилась в независимую женщину, ведущую себя с неподобающей незамужней леди свободой. Вероятно, она вызвала у Эдама отвращение. Удрученная Десима моргала, отгоняя слезы.

Эдам шагнул в конюшенный двор, застав Бейтса сидящим на блоке для посадки на лошадь и ремонтирующим повод.

— Оседлайте Лиса.

— Он на тренировке, милорд. — Бейтс отрезал кончик вощеной нитки, сложил нож и спрятал его в карман. — Я велел парню поехать на Аяксе и прихватить Лиса на поводу, вы ведь предупредили, что не будете выезжать сегодня. — Он встряхнул отрезком кожи и окинул его критическим взглядом, явно не обращая ни малейшего внимания на грозное выражение лица хозяина.

— Давно они уехали? — Эдам не видел другого мирного способа израсходовать сжигавшую его ярость, как только скакать на Лисе. Он не желал кричать на слуг или пинать кошку и тем более постарается держаться подальше от своей кроткой невесты, в то время как единственное, чего ему хотелось, — так это влепить еще одну затрещину напыщенному толстомордому субъекту, а что касается его сестры…

— Парень уехал менее десяти минут назад, милорд, — ответил Бейтс. — Я велел ему погонять лошадей как следует, так что они вернутся не раньше чем через час. — Он отложил повод, подобрал другой отрезок кожи и взял дырокол. — Мисс Росс в порядке, милорд?

— Мисс Росс в полном порядке, благодарю вас, Бейтс. — Эдам умудрился не скрипнуть при этом зубами. Он стягивал перчатки, полный не свойственной ему растерянности, не зная, что делать дальше — разве только вернуться к Десиме и сказать, что он любит ее. Вероятно, она бы влепила ему пощечину, и он бы ее не порицал за это. Но если он не сможет с ней помириться — вся его стратегия, направленная на разрыв нелепой помолвки, полетит к черту. — Что-что? — Эдам повернулся лицом к груму, который что-то спрашивал.

— Побывали в потасовке, верно, милорд? — заботливо поинтересовался Бейтс, глядя на правую руку Эдама с покрасневшими костяшками пальцев. — Вам нужно положить компресс на нее, чтобы поскорее зажило. А как другой парень?

— Другой парень случайно оказался братом мисс Росс. — Эдам чувствовал, как гнев покидает его, оставляя усталость и подавленность. Конечно, она не любит его. Почему она должна любить? Он флиртовал с ней, едва ее не соблазнил, потом обручился с другой женщиной, а теперь подрался с ее братом.

— Вот так-так! — Бейтс неодобрительно цокнул языком. — Не слишком разумный поступок, милорд. — Он подвинулся на блоке, давая место Эдаму. — Дамам нравится, когда их спасают от злодеев, но они не одобряют, когда колотят их родственников. — Он проткнул шилом кожу, покосился на дыру и взялся за нитку. — А что она сказала?

— Она меня выставила.

— Да-а. — Бейтс завязал узелок. — И что вы собираетесь делать теперь, милорд? Я бы на вашем месте повесился.

— У меня такое же желание. — Эдам снял шляпу и сел, вертя ее в руках.

— Вряд ли она захочет иметь с вами дело, если вы не наведете новые мосты.

— То-то и оно. — Эдам попытался сосредоточиться на словах Бейтса. Он знал, что грум отлично изучил его и понимает с полуслова, но пока не хотел с ним соглашаться. — Я помолвлен с мисс Ченнинг, а не с мисс Росс.

— Да, я знаю, — отозвался Бейтс. — Но лучше бы вам подумать, как дать задний ход, милорд.

Эдам собрал остатки достоинства и поднялся.

— А как идет ваше ухаживание, Бейтс?

— Пру — сущее наказание, но я не жалуюсь. Во всяком случае, я не пытаюсь ухаживать за двумя девушками одновременно.

Весеннее солнце бодрило Десиму, когда она возвращалась после хорошей головомойки из дома своих брата и невестки следующим утром. Но, по крайней мере, этот неприятный долг был выполнен и, в основном благодаря просьбам Хермион, от нее не собирались отречься. При условии, что она будет избегать общества недостойного лорда Уэстона как чумы.

Десима сообщила об этом Пру, когда карета везла их обратно к дому Фрешфордов.

— Поэтому мне придется быть крайне осторожной, что нелегко, так как я не желаю, чтобы мисс Ченнинг думала, будто я порвала с ней.

— О! — Пру уставилась на нее широко открытыми глазами. — Значит, вы не можете даже поговорить с его лордством?

— Только здороваться и прощаться. А что?

Пру явно выглядела расстроенной. Девушка казалась подавленной.

— Джетроу не думает, что сумеет получить этот коттедж. Он считает, что может потерять работу, если женится на мне. — Пру громко засопела. — Это хорошее место, и он прослужил там годы. Я не могу просить, чтобы он отказался от него.

— Когда произошла эта перемена? — осведомилась Десима. — Вчера ты была вполне счастлива.

— Джетроу рассказал мне вчера вечером. Он очень огорчен, но говорит, что лишится места, если будет продолжать ухаживать за мной. По его словам, милорд вернулся вчера домой мрачный как туча. Это все моя вина, — удрученно закончила Пру. — Если бы я вчера не сказала его лордству, что вы дома, ничего этого бы не случилось.

— Я не верю, что Эдам может быть таким мелочным! — воскликнула Десима. — Он надеется ранить меня, испортив жизнь тебе, или просто так высокомерен, что не может вынести быть выставленным из дома? Ладно, посмотрим! — Она протянула руку и дернула шнур. В окошке появилось лицо кучера. — Джеймс, поезжай сразу же к дому лорда Уэстона. Он должен узнать, что не может получать все, что захочет. Если он будет упорствовать, Пру, я предложу Бейтсу место. Я намерена расширить мою конюшню и, возможно, более серьезно заняться разведением лошадей. Мне понадобится опытный грум.

Крюк был небольшим. Когда Десима вышла из кареты, она увидела движение за окном кабинета. Значит, Эдам был дома.

— Я вернусь через несколько минут. Если хочешь, Пру, сходи в конюшню.

Дворецкий Эдама приветствовал ее почтительным поклоном, но резко выпрямился, увидев, что она без компаньонки.

— Доброе утро, мадам. К сожалению, лорда Уэстона нет дома.

— Уверена, что для меня он окажется дома, — с улыбкой отозвалась Десима. — Не трудитесь докладывать обо мне. — Она проскользнула мимо ошеломленного дворецкого, прежде чем он успел пошевелиться, и взялась за ручку двери кабинета, когда он повернулся.

— Мадам!

Войдя в комнату, Десима оказалась лицом к лицу с Эдамом. От неожиданности он уронил газету на стол и уставился на нее.

— Десима! — Эдам шагнул к ней, прежде чем она справилась с волной чувственного удовольствия, которое всегда захлестывало ее при встрече с ним.

— Для вас я больше не Десима! Как вы могли, Эдам? Я бы не поверила, что вы способны на такое.