– Неважно. Галеаццо убит, Милану не до Флоренции. Всем не до Флоренции, мы одни, и паутина затягивается. То-то Пацци засуетились, вон как старый Якопо старается завоевать всеобщую любовь.

– Зачем ему это?

Лоренцо вздохнул:

– Джулиано, я понимаю, что тебя не интересуют никакие дела, кроме любовных, но сейчас придется очнуться. Пацци дали папе Сиксту денег, и теперь они папские банкиры. Риму нужно заменить Медичи на Пацци и во Флоренции тоже.

– Но флорентинцы любят тебя, они ни за что не согласятся на такую замену.

– Их никто и спрашивать не будет. Нас могут попытаться просто убить. Ты слишком горяч и способен вытащить оружие из-за мелочи. Нужно вытерпеть весь этот визит, не дать ни единого повода для нападения, а потом я их всех просто уничтожу, этих Пацци. И против папы есть оружие. Но сейчас терпи.

На некоторое время воцарилось молчание, было слышно, как на Понте Веккьо стража разгоняет пьяниц, видно, решивших поживиться в лавке на мосту. Журчала вода в фонтане, издалека доносились музыка и женский смех… В такой мирной апрельской ночи не верилось, что семья в опасности, что в любую минуту может случиться беда. Но все трое – и беседовавшие братья, и невольно подслушивающая их мать – знали, что это так. Слишком много признаков надвигающейся беды вокруг, слишком накален воздух, пропитан ядом, звоном оружия и недобрыми взглядами.

– Завтра я поеду готовить праздник, а ты увезешь маму и Клариче с детьми в Кареджи. И останешься там, пока эта компания не покинет Флоренцию.

– Мама и Клариче пусть едут, а я останусь здесь. Негоже мужчине удирать, и я не брошу тебя одного, Лоренцо.

Он явно хотел добавить еще что-то, но не стал.

Старший брат чуть помолчал, потом вздохнул:

– Хорошо. Отправь с ними большую охрану, не жалей людей. Скажем, что врач посоветовал Клариче до родов пожить за городом, а маме нужно отдохнуть. И что детям тоже полезен свежий воздух. Послезавтра утром я вернусь, а в понедельник незваные гости намерены отправиться дальше. Эту пасхальную неделю я надолго запомню, лицо сводит от вынужденной улыбки, – ворчал Лоренцо.

Вот, значит, что он решил – отправить женщин и детей в Кареджи, а самим остаться? Лукреция не могла не согласиться, что это очень разумно, задевало только, что сын не посоветовался с ней. В семье привыкли, что все серьезные решения принимаются с ведома матери, но в последнее время Лоренцо стал скрытен. Это все его тень – Паоло.

Лукреции не нравился такой защитник, вид бандитский, с его появлением Лоренцо стал исчезать и появляться словно тень, не объясняя, где бывал и что делал. Конечно, от главы семьи и отца пятерых детей смешно требовать отчет, да Лоренцо и раньше мало времени проводил дома. Но раньше мать была уверена, что сын развлекается, а теперь почему-то точно знала, что нет.

Однако все оказалось куда серьезней. Нет, не на веселые пирушки с друзьями исчезал теперь ее старший сын. Тогда куда и зачем? Он сказал, что уничтожит Пацци и даже будет что-то предпринимать против папы? Материнское сердце ныло не столько из-за болезни, оно предчувствовало неприятности, серьезные неприятности, даже беду.

Лукреция еще не забыла, как Медичи изгнали из Флоренции в ссылку. Тогда она была совсем девчонкой, лет восемь-девять, примерно как сейчас старшей дочери Лоренцо Лукреции-младшей, но во Флоренции еще долго рассказывали, как Козимо Медичи перехитрил своих врагов Альбицци, сделав вид, что покорился судьбе. Но зато когда вернулся… Кто сейчас помнит про Альбицци? А Медичи для Флоренции Отцы, причем любимые.

Теперь что-то похожее должен придумать ее сын.

Когда Медичи изгнали из Флоренции в Венецию, Козимо поехал лишь с детьми и братом, донна Контессина, его жена, осталась дома. Все решили, что супруги в ссоре, в действительности же донна Контессина была прекрасным соглядатаем мужа весь тот год. Она помогла добиться возвращения семьи.

Пусть сейчас никто никого не изгонял, но донна Лукреция решила, что тоже останется, чтобы помочь сыновьям. Клариче снова беременна, у них с Лоренцо каждый год по ребенку, вот пусть она и едет в Кареджи вместе с детьми. Клариче прекрасная строгая мать, но никудышный помощник мужу в делах. А Джулиано и вовсе не женат.

«Ничего, – решила мать, – я вполне способна заменить любую жену в качестве помощницы».

Лоренцо уехал во Фьезоле на рассвете. Сама организация пира не требовала его участия, он не сомневался, что повара под руководством Зохана будут на высоте, как и в том, что слуги справятся с остальным. Нет, Медичи волновала безопасность небольшого имения.

Он боялся даже не нападения на себя самого, надеясь, что охрана и слуги придут на помощь, да и сам сумеет за себя постоять. Но была еще одна опасность: если нападут на его гостей, то либо под видом помощи им придет в движение вся махина собравшихся во Флоренции наемников, либо Медичи обвинят в устройстве покушения на именитых гостей.

Пожалуй, последнего Лоренцо боялся больше всего. Уже ясно, что убить их с Джулиано не удалось, значит, попытаются имитировать покушение на папского племянника. Это прекрасный повод для карательной операции против Медичи.

– Паоло, будешь все время рядом со мной, но внимательно следи не за попыткой нападения на меня, а за всем вокруг Рафаэля Риарио. Он должен остаться живым и невредимым.

– Боитесь, что его убьют в вашем доме, милорд?

– Да.

До отъезда во Фьезоле Лоренцо успел переговорить с Петруччи:

– Я принимаю нежеланных гостей в загородном имении. Там может случиться все, как и здесь тоже. К вечеру постарайтесь обеспечить максимально возможную охрану Палаццо Веккьо, вызовите дополнительно людей и будьте бдительны. Весь вечер и всю ночь нужно охранять Синьорию. Утром, если ничего не случится, я пришлю весть. Послезавтра они уедут, и мы сможем вздохнуть спокойно, но сегодня они должны увидеть, что мы готовы к отражению любого нападения.

– Может, не стоит это показывать, милорд?

– Нет, стоит. Если увидят, что готовы, возможно, не нападут. – И усмехнулся: – Нам бы ночь простоять и день продержаться…

– Продержимся, милорд.

Гости прибыли во Фьезоле ближе к вечеру. Их было немного – почетный гость семнадцатилетний кардинал Рафаэль Риарио, архиепископ Пизы Франческо Сальвиати, папский кондотьер Франческо Монтесекко и местные – Якопо Пацци и его племянник Франческо. Лоренцо не стал звать никого из своих друзей или знатных горожан, чтобы не подвергать их опасности.

Окинув взглядом собравшуюся компанию, Сальвиати усмехнулся: заговорщики в сборе. Чего проще напасть всем сразу и убить Великолепного и его братца? А потом гонец поскачет во Флоренцию, якобы сообщить об ужасном происшествии, а в действительности, чтобы подать сигнал Браччолини. И все закрутится в Синьории. С рассветом флорентийцы проснутся уже без Медичи и своих приоров.

Все складывалось весьма удачно.