спасительного ручья добрались всего два солдата и одна женщина.

– Остальные погибли, в том числе и лейтенант, – доложили они фельдфебелю Рушу, так как все спасшиеся видели теперь в нем своего командира.

Руш оценивающим взглядом оглядел собравшихся вокруг него людей. Из всей команды осталось всего тридцать пять солдат и девять женщин. Он помолчал немного, обдумывая сложившуюся ситуацию, а потом заявил:

– Как я вижу, у большинства оружия нет. Следовательно, сражаться мы не можем. Нам остается только отрываться от противника! Этот ручей дугой огибает деревню. Поэтому мы попытаемся под его защитой добраться до опушки леса, а там видно будет. Вперед!

– Я не могу, у меня сил не осталось, – жалостливым голосом проговорил один из раненых.

– Сил ни у кого не осталось. Однако все должны понимать, что с каждой минутой промедления наши шансы на успех сокращаются. В лесу отдохнем, – жестко отреагировал Руш и тихо добавил: – Если удастся.

Ведомые фельдфебелем, солдаты и женщины двинулись вдоль ручья, берег которого порой оказывался настолько обрывистым, что приходилось брести по ледяной воде, то и дело рискуя пораниться об острый лед. Это была настоящая пытка. Особенно для женщин, хотя все они носили сапоги. Тем не менее, движимый страхом, отряд быстро продвигался вперед, хотя колонна и сильно растянулась.

Наконец показалась опушка леса. В этот момент Руш увидел, как один из танков, сопровождаемый пехотой в униформе бурого цвета, осторожно приблизился к горящему грузовику. Когда русские подошли к машине, послышались одиночные выстрелы. Беглецы поняли, что эти звуки стоили жизни их выжившим товарищам. Их охватила дрожь, и они непроизвольно ускорили шаги.

У русских послышались команды, танковые моторы взревели, прозвучал выстрел, и над головами беглецов пролетел снаряд. Руш осторожно поднялся по крутому берегу и осмотрелся. Его догадка оказалась верной.

– Послушайте меня, люди! – обратился он к своим спутникам. – Иваны разгадали наш замысел и теперь попытаются перекрыть нам путь. Следует ускорить шаг! Вперед!

Тяжело дыша, солдаты и женщины проследовали мимо Руша, при этом Триммер буквально тащил за собой хрупкую девушку. На некотором удалении от них двигался раненый. Внезапно он упал и наверняка скатился бы в воду, если бы Руш его вовремя не поднял.

– Я больше не могу. – Слезы градом покатились по щекам молодого солдата.

– Сейчас не время раскисать! – подбодрил его фельдфебель, таща за собой. – То, что могут женщины, сможешь и ты.

Тогда раненый еще раз собрался с силами и двинулся дальше самостоятельно, а Руш поднялся наверх и стал наблюдать за противником.

По заснеженному полю ползли два танка, вслед за которыми, растянувшись в широкую цепь, шла пехота силами до роты. Русские имели перед собой ту же цель, что и немцы, – место, где примерно в двухстах метрах от лесной опушки ручей делал поворот и протекал дальше почти параллельно лесу.

Между тем первые немцы достигли наиболее близкого к лесу участка. Руш попеременно переводил свой взор с атакующих русских на лесную опушку и обратно. Ему стало ясно, что их шансы на успех были невелики – один из тысячи, ведь до первых деревьев предстояло преодолеть по открытой местности почти двести метров. Их просто перестреляли бы как зайцев, а тех же, кому посчастливилось бы добраться до леса, иваны быстро бы переловили. Кто-кто, а они в лесу ориентироваться умели и точно знали, где искать.

Солдаты, судя по всему, этого не осознавали, а может быть, их разум затуманивал страх. Увидев перед собой спасительный лес, они, выбравшись на берег ручья, рванули к нему.

Русские немедленно открыли огонь из всех видов оружия – послышался визг пролетающих снарядов и треск пулеметных, а также автоматных очередей. Из деревьев на опушке леса во все стороны полетели щепки. Первые добежавшие до нее немцы бросились на землю, и тут произошло чудо!

Внезапно один из танков взорвался. Фельдфебель Руш не поверил своим глазам и больно ущипнул себя за руку.

Однако танк действительно горел, а русская пехота залегла. Послышался еще один выстрел противотанковой пушки, и вспыхнул второй танк.

– Держись, парень! Это наше спасение! – крикнул Руш вконец ослабевшему солдату, все же упавшему в ледяную воду. – В лесу немецкие войска!

Фельдфебель подхватил раненого, взобрался вместе с ним на берег и, тяжело ступая, устремился к лесу. Перед ним шагал Триммер с девочкой на руках. Руш уже не обращал внимания на то, что русские продолжали стрелять. Достигнув первых деревьев, он выпустил из рук спасаемого им солдата, и тот без чувств повалился на землю. Рядом с ним, хрипло дыша, лежал унтер-офицер Триммер, чью голову девочка заботливо положила себе на колени.

С трудом переведя дыхание, фельдфебель огляделся – впереди стояла 75-мм противотанковая пушка, посылавшая снаряд за снарядом по русским, а рядом с ней присели за деревьями немецкие пехотинцы из состава пехотного батальона 75-й пехотной дивизии, которые своим метким огнем обратили противника в бегство.

Село Пшегиня, 17 января 1945 года

Когда разыгрывались вышеописанные события, мы вместе с командиром отделения управления роты фельдфебелем Нотом сидели на диване в вестибюле небольшой гостиницы города Илькенау (Олькуша) и пили красное вино из бутылки, подаренной начальником финансовой части. Всю ночь самоходки провели в движении по обледенелым дорогам, и все устали как собаки. К сожалению, вскоре нашей маленькой пирушке пришел конец, так как генерал Лисе[61] вызвал меня к себе.

– Получено донесение о том, что на оборонительной линии В1 на окраине села Пшегиня появились танки противника, – заявил он. – Приказываю вам уничтожить танки! Я поеду вместе с вами, так как хочу посмотреть танковое сражение.

Унтер-офицер Дибингер и фельдфебель Нот были высланы вперед на двух открытых вездеходах на разведку, а самоходки неспешно двинулись вслед за ними. Через полчаса Нот возвратился и еще издали закричал:

– На оборонительной линии В1 больше нет войск! Мы сами видели, как большая группа солдат фольксштурма скрылась в лесочке севернее Пшегини. К востоку от села находится высота, за которой был слышан шум моторов. Без сомнения, это танки.

Вскоре показалось село Пшегиня, вытянутое вдоль дороги. Возле церкви, стоявшей посередине населенного пункта, я приказал остановиться и двинул в поля первый взвод налево, а третий направо. Со вторым же взводом остался на дороге. В результате рота растянулась по фронту, и в таком боевом порядке мы стали приближаться к восточной окраине села. Там нас встретил Дибингер. Он указал на высоту, откуда удирали последние, самые отважные солдаты фольксштурма, облаченные в тонкие шинели, полы которых развевались на ветру.

Едва они достигли окраины села, как на высоте, ревя моторами и громко лязгая гусеницами, появилось