машина с кухней, как вдруг среди разносчиков пищи раздались громкие приветственные возгласы. Какой-то фельдфебель с видимой издалека белоснежной повязкой на голове перебрался через груженный углем поезд, спрыгнул на рельсы и бросился бегом к нашему эшелону.

– Смотри не упади! Ты только погляди, кто к нам идет! – восклицали солдаты.

– Неужели фельдфебель Нот? А может быть, это его призрак? Смотрите, у него и нимб на голове имеется!

Когда фельдфебель подбежал к нашему эшелону, солдаты на некоторое время прекратили зубоскалить и стали шумно приветствовать прибывшего. Каждый желал пожать ему руку или хотя бы похлопать по плечу, и все просили рассказать, что с ним приключилось.

– Позже, позже! – отмахивался он. – Сначала мне надо доложить о себе командиру!

Я встретил его весьма сухо:

– Ну и номер вы отмочили, фельдфебель. Неужели вам не хватило тех пяти долгих месяцев, когда рота находилась в резерве? Мы уже три дня на марше. И все эти дни нам не хватало командира отделения управления роты. Где вы пропадали так долго?

Покраснев как рак и смущенно заикаясь, фельдфебель Нот начал свое повествование, поведав о праздновании дня рождения в штабной роте дивизиона, во время которого все крепко выпили. На обратном пути, будучи сильно пьяным, Нот упал с лошади – из-за введенного ограничения на расход бензина использование легкового автомобиля было запрещено. Несколько часов он пролежал без сознания и наверняка бы замерз, если бы на него не наткнулся посыльный на мотоцикле. Прибыв на место расположения второй роты, фельдфебель никого там не обнаружил, поскольку подразделение уже убыло. Три дня он искал нас, расспрашивая всех, кого можно, пока не нашел на этой товарной станции.

Во время его рассказа мне с трудом удавалось сдержать смех. Однако распрощался я с ним подчеркнуто строго:

– Надеюсь, Нот, что вы извлекли из происшедшего необходимые выводы! И берегитесь, если еще раз так напьетесь!

Фельдфебель, конечно, заметил, что его рассказ меня развеселил, и на этом инцидент был исчерпан.

Слухи о случившемся с Нотом разнеслись среди солдат роты с быстротой ветра, и в последующие дни он служил мишенью для их шуточек. Его стали называть не иначе как «поддатый всадник».

Гауптфельдфебель Штраус, выслушавший вместе со мной доклад фельдфебеля, заметил, едва сдерживая смех:

– Ну и выкинул он фортель. Однако главное заключается в том, что Нот снова с нами, – ведь он хороший служака. То, что фельдфебель нашел нас здесь, – чистая случайность. Хотелось бы надеяться, что нашим выздоровевшим повезет не меньше, чем ему.

– О каких таких выздоровевших вы говорите, Штраус?

– Наша запасная воинская часть уведомила нас о переводе к нам выздоровевших после ранения пятерых человек. Большинство из них вам знакомо, господин обер-лейтенант. Все они хорошие солдаты. Это – санитар Чоске, механики-водители Пич и Вихман, унтер-офицер Триммер. Есть и новенький – фельдфебель Руш. Кроме того, из отпуска должен вернуться старший стрелок Кляйн.

– Ты прав. Это действительно великолепные солдаты. Вот только как они нас найдут? Наверняка попадут во временное боевое формирование.

Краков, 16 января 1945 года

Через день после того, как гауптфельдфебель Штраус упомянул про них, все пятеро выздоровевших и отпускник вместе с еще двумя солдатами дивизиона сошли с поезда на вокзале Кракова.

– Русские должны быть уже неподалеку, – заявил фельдфебель Руш, ступив вместе со своими попутчиками на привокзальную площадь.

Ему явно бросилась в глаза паника, охватившая город. На привокзальной площади и в самом здании краковского вокзала толкалось в стремлении поскорее уехать несколько тысяч человек. Поезда, следовавшие в западном направлении, буквально осаждали солдаты, машинистки и секретарши из штабов вермахта, партийные функционеры, а также гражданские лица, нагруженные объемистыми чемоданами. Едва спецпоезд остановился у платформы, его принялись штурмовать отчаявшиеся люди, и прибывшим фронтовикам едва удалось выбраться из своих купе.

Теперь все восемь человек стояли на привокзальной площади и со смешанными чувствами взирали на окружающий их хаос.

– Вы посмотрите только на злорадные улыбки поляков! Дай им волю, они захлопали бы в ладоши!

– Да, но их можно понять. Они будут ликовать и тогда, когда враг побежит назад из нашей страны.

– Их радости способствуют унизительные для нас обстоятельства, – хмуро добавил Вихман, – Интересно, они так же будут скалить зубы, когда русские их «освободят»? Не могу больше на это смотреть! Пойдемте лучше во фронтовой распределительный пункт. Похоже, что он находится вон там, напротив нас.

Во фронтовом распределительном пункте царила лихорадочная суета. С содроганием они узнали, что многих прибывших назад на фронт солдат отправляли во временные боевые формирования. Их наполняли солдаты, чьи части перестали существовать, и выздоравливающие, выписываемые из краковских госпиталей. Были также и лодыри, стремившиеся удрать с фронта по железной дороге или на машинах, которых «сцапали» с помощью цепных псов.

Когда подошла очередь наших людей, их документы стал просматривать какой-то пожилой, годившийся им в отцы фельдфебель.

– Ага, сынок. Ты из 304-й пехотной дивизии. Твоя часть, похоже, уже находится в плену у Иванов. Никто из твоих товарищей оттуда не вернулся. Что же нам с тобой делать?

– Со мной дела обстоят проще, господин фельдфебель, – шагнул вперед обер-ефрейтор Пфафф. – Моя дивизия сражается в Бескидах[58].

– Ты крепко ошибаешься, дружок, – поправил его фельдфебель. – Ты, как я вижу, из 75-й пехотной дивизии. Она только вчера проследовала через Краков и заняла позиции севернее нас. Однако тебе крупно повезло. Вместе с тобой набирается пятьдесят человек, которые хотят вернуться в 75-ю дивизию. Через пару часов вас погрузят на машины, и вы поедете в направлении города Мехув.

Фельдфебель немного подумал, а затем обратился к ефрейтору из 304-й пехотной дивизии:

– Знаешь что, Йозеф, или как там тебя зовут, вы же приятели. Не так ли? Поезжай вместе со своим товарищем. Возможно, объявятся еще люди из твоей части, и тогда вы сможете встретиться под Мехувом.

После он обратился к истребителям танков:

– Вы все из 88-го тяжелого истребительно-противотанкового дивизиона. Насчет вас имеется специальное указание. Куда же я его подевал?

Порывшись в своих бумагах, фельдфебель посмотрел на унтер-офицера, сидевшего за соседним письменным столом:

– Отто! Ты не помнишь, что было сказано насчет истребителей танков из 88-го дивизиона?

– Мне известно только, что они вчера проследовали в Краков. Больше ничего сказать не могу.

– Тогда они направились тоже в сторону Мехува! – радостно воскликнул фельдфебель и выписал командировочное предписание для посадки на те же грузовики.

Из-за этой ошибки наши сослуживцы остались неразлучными, сели после обеда на грузовики и, вооруженные карабинами, а также «Панцерфаустами», направились из Кракова в северном направлении.

Город Вартегау (Заверце), 16 января 1945 года

В то