отряда и мне следует продолжать командовать, хотя мною все больше овладевало желание все бросить и пойти куда глаза глядят. Однако убитые оставались в прошлом, а жизнь должна была продолжаться! Это являлось нашей судьбой, уделом любого фронтовика. За те минуты я постарел на несколько лет – ведь, несмотря на нашу молодость, по тем событиям и страданиям, которые нам довелось пережить, мы были настоящими древними стариками.

Посыльный понял, что его слова до меня не дошли, и растерянно посмотрел на командира отделения управления взвода.

– Все в порядке! – поспешил успокоить посыльного Воятский. – Передайте майору Цану, что мы поддержим левый фланг атакующей группы. А кроме того, доложите ему о гибели лейтенанта Рюля.

Посыльный отдал честь и умчался прочь. Ему явно стало не по себе в этом неуютном месте и при взгляде на наши мрачные каменные лица.

Я подошел к унтер-офицеру горных стрелков, который тем временем нерешительно приблизился к нам, и с негодованием спросил его:

– Как могло произойти такое свинство на мосту?

– Наши саперы еще не приступили к его разминированию. Поэтому были установлены предупреждающие таблички. Танки же преодолели речку вброд. Мы кричали об опасности, но ваш мотоциклист ехал слишком быстро и за грохотом от разрывов снарядов нас не слышал. Мы действительно не виноваты, господин лейтенант.

– Согласен, вы не виноваты, – устало проговорил я и отвернулся.

Тут прибыл майор Цан. Я коротко доложил ему обстановку и сообщил, что совсем недавно вышла из строя боевая машина унтер-офицера Рабе. Майор думал недолго, заявив:

– Улиг организовал сборный пункт для «Хорнисс». Возьмите вашу последнюю самоходку и оттащите туда вышедшую из строя машину. Потом мы за вами заедем. В последние дни потери были чересчур большими, не так ли? Желаю удачи!

Когда Кюнцель тащил на буксире «Хорниссу» Рабе через перекресток возле Выгоды, мы в последний раз попали под жестокий обстрел вражеской артиллерии. Немного позже наш отряд выехал на шоссе, затем еще раз перебрался через речку Свича и в районе населенного пункта Болехов встретил наши тыловые части.

На следующее утро состоялись торжественные похороны Рюля и Бернера. На этот раз я не смог сдержать слез и вновь вспомнил слова своего погибшего друга.

– Я люблю свою родину и верю в Германию, – сказал Рюль тогда. – И пусть положение окажется безнадежным, я все равно буду за нее сражаться.

«Да, мой дорогой друг, – подумал я. – Ты до конца остался верен своему слову. Хотелось бы верить, что твои надежды и вера не были напрасными».

Майора Цана произвели в подполковники и вверили ему танковую бригаду. Командиром же дивизиона был назначен гауптман Улиг, командовавший ранее первой ротой. Обер-лейтенанта Бергера перевели на его место, а меня с присвоением звания обер-лейтенанта поставили командовать второй ротой. Дивизион полностью пополнили людьми и техникой – мы получили 46 новых «Хорниссе», которые теперь стали называться «Носорогами».

За пять месяцев молодое пополнение слилось в единое целое со старым костяком, и в результате образовалась хорошая боевая часть, а потом с плацдарма под городом Баранув-Сандомирский[54] началось большое русское наступление.

1945 год

Вера и долг

Ты верь в Германию родную

И в возрождение ее.

И веру в родину святую

Не отдавай ты никому!

Альберт Маттеи[55]

Когда отзвенели колокола, возвестившие начало 1945 года, большая часть огромных территорий, за три года завоеванных германским вермахтом и простиравшихся от мыса Нордкап[56] до Северной Африки и от Атлантики до Волги, была утеряна. Враг со всех сторон подбирался к границам Германского рейха.

На востоке Генеральный штаб Красной армии в течение последних месяцев ввел в сражение новые армии и пополнил свежими резервами потрепанные в предыдущих боях старые, подтянув в немыслимом количестве танки и артиллерию. Исходные районы на плацдармах вдоль реки Висла были под завязку заполнены войсками, изготовившимися для нанесения решающего удара по рейху.

В то же время германское командование было не в состоянии подтянуть на Восточный фронт новые дивизии, а последние боеспособные немецкие танковые соединения оказались обескровленными во время Арденнской наступательной операции. Вместо этого позади главной линии обороны возводились промежуточные перехватывающие позиции, на строительстве которых самоотверженно трудились сотни тысяч немцев, в том числе женщины и дети. В результате перед промышленными областями Верхней Силезии эти последние пути отхода войск, получившие название оборонительных линий Al, А2, В1 и В2, были своевременно построены. Однако войск для их заполнения не хватало, так как ощущался значительный недостаток в воинских частях на самом фронте. Поэтому на случай возникновения угрозы прорыва предусматривалось, что эти позиции станут оборонять силы фольксштурма[57], которые должны были сменяться планомерно отходящими регулярными армейскими частями. Однако на деле уже в самом начале большого наступления русских данные оборонительные линии оказались пустыми и заметенными снегом.

Утром 12 января 1945 года Красная армия начала неслыханную до той поры по мощи артиллерийскую подготовку по позициям 4-й танковой армии, нанеся ей тяжелые потери. Вслед за этим в атаку устремились волны советских танковых и стрелковых армий, которые прорвали все оборонительные заграждения. В таких условиях сил для занятия заранее возведенных промежуточных линий обороны уже не осталось. Все расчеты оказались сорванными, и жалкие остатки фронтовых частей, не потерявшие управления под напором наступавших полчищ противника, пытались прорваться из блуждающих котлов на запад. Естественно, что о планомерном выходе на промежуточные оборонительные линии не могло быть и речи.

Когда обозначилось направление главного удара русских и выяснилось, что на участке фронта перед 1-й танковой армией восточнее Тарнува противник активности не проявляет, 17-е главное командование войсками приняло решение снять с фронта часть сил и наполнить ими промежуточные оборонительные линии. 359-я пехотная дивизия была брошена на них через Вислу, а 75-я пехотная дивизия заняла позиции севернее Кракова в районе города Мехув. Немногим бронетанковым частям предписывалось остановить противника не далее чем на оборонительной линии В1. 88-й тяжелый истребительно-противотанковый дивизион был также переброшен под город Забже и направился оттуда в Западную Польшу.

В западной Польше Краков, 15 января 1945 года

Вторая рота въехала на территорию огромной товарной железнодорожной станции Кракова. Боевые машины и тыловые транспортные средства были погружены на бесконечную череду платформ, а 160 истребителей танков размещены в одном купейном и двух плацкартных вагонах.

Ближе к вечеру мы использовали короткую остановку, чтобы пообедать. Еду во время пути приготовил унтер-офицер, отвечавший за работу полевой кухни. Солдаты выстроились в длинные шеренги возле платформы, на которой по-походному была прикреплена