– Никто не совершенен, – философски заметил Ван-Ин. Он скинул ботинки и положил ноги на садовый стульчик. – Старость – не радость, – сказал он, потирая больную ступню.

– Вы, вероятно, удивлены, почему я все это вам говорю.

Ван-Ин почувствовал настоящее блаженство, растерев ступни. Он избегал смотреть ей в глаза.

– Когда я встретила вас тогда в воскресенье, то почувствовала… как это объяснить…

– Родство?

– Именно, – сказала она. – вы тоже?

– Вы могли бы назвать это так, – проговорил он сквозь зубы.

– Что я подразумевала…

Она колебалась, взяла сигарету. У Ван-Ина перехватило дыхание. Он не мог поверить своим ушам.

– Вы нравитесь мне, Питер Ван-Ин. И не думайте, что я говорю это каждому мужчине.

– Благодарение Господу, – смутился он.

– Послушайте, позвольте мне помочь этой ступне. Она подвинула стул и положила его ногу себе на колени. – Работа в здании суда – это не то, что вы думаете. Мужчины хотят только одного, и, если они не получают того, что им надо, они выкидывают вас, как старую жвачку.

– О, боже, какие ощущения! – Ван-Ин стонал от удовольствия. – Вы понимаете, что делаете?

– Чтобы «подрасти», там вы должны сделать что-то, чтобы заплатить за свое обучение.

– Вы же не имеете в виду, что…

Он вскочил. Ханнелоре не могла сдержать смех.

– Успокойтесь, Ван-Ин. Все было по высокому классу, рядом со спортзалом. Большинство клиентов были спортсменами, и я всегда носила костюм с длинными брюками, похожий на униформу медсестры.

– И прозрачную блузку? Ай, больно. Боже! – вскричал он, когда она нажала на распухшую часть ноги большими пальцами.

– Это научит вас быть осторожным.

Ван-Ин почувствовал приятную истому, граничащую со счастьем. Он вспомнил о Соне, о тех чувствах и ощущениях, которые канули в Лету.

– Полицейский, который дружит с прокуратурой… Что скажут люди? – сокрушался он почти серьезно.

– Так мы оставим это в секрете.

– Право, тайна украшает! Почему я не думал об этом?

Он сделал глоток пива. «Дювель» никогда не был таким вкусным.

– Но прежде чем мы станем романтиками, у вас ведь есть незаконченный рассказ.

Она резко остановилась. Массаж ноги был прекращен.

– Боже, я почти забыла, – ухмыльнулась она.

– Один момент, мисс, но мне трудно будет правильно воспринимать ваш рассказ с ноющей ногой.

Ханнелоре снова взяла его ногу и старательно возобновила массаж.

– О, эти мужчины!

Ван-Ин внимательно слушал пересказ беседы Ханнелоре с Натали.

– Грязный старый мудак, – фыркнул он, когда она закончила свою историю. – Но мы все еще не знаем наверняка, связаны ли эти два случая. Именно поэтому я думал, что пока не стоит говорить об Орели. У большинства семей есть скелет в шкафу, и этот шкаф всегда хорошо закрыт красивым фасадом. Каков следующий шаг?

Она ласкала его ногу одной рукой и держала стакан в другой. Ван-Ин не собирался вставать, пока его нога лежала на ее коленях.

– Я думаю, что пора ударить по Людовику Дегрофу фактами. И это уже будет лицом к лицу, – закусила она губу.

– Не поймите меня неправильно. Я думаю, что лучше, если Дегроф считает, что только один человек знает его прошлое. В его глазах я лишь офицер полиции. Если он даже позволяет немного, по-своему, унижаться посреди беседы, значит, знает, что он в безопасности, вне зависимости от того, что «сольет» нам, потому что это не пройдет в суде по нормам общего права.

Она спокойно кивнула.

– Если при этом я буду не один, кто-то прикроет лучше, если это будет заместитель прокурора.

– Звучит логично. Но почему вы думаете, что существует связь между кровосмесительными действиями Дегрофа, взломом в магазине и похищением его внука?

– Я до сих пор не понимаю. Что за абсурдное происшествие в магазине Гислая, с которого все началось. Вот почему я предположил, что все это было направлено против Дегрофов, как семьи, а не против Гислая. Если виновные не сумасшедшие, их единственный мотив – месть. Но за что? Сначала я думал, что ключ в латинском тексте, но теперь у меня серьезные сомнения.

– Отвлекающий маневр?

– Да и нет. Сам текст открыт для интерпретации, но я больше склонен видеть в квадрате так называемых тамплиеров своего рода подпись.

– Только Дегроф-старший поймет это. Вы предполагали, что он знает, кто это сделал?

– Я думаю, понимает, – сказал Ван-Ин. – И это еще одна причина ничего не говорить ему. Прокурор не поверил бы мне, а с ними и Д’Онт с Бехейтом. Я могу представить себе, что и вам нелегко это принять.

– В самом деле, – улыбнулась она. – Но никто не помешает вам убедить меня. А если Дегроф знает, кто это делает, почему он не говорит? Они похитили его внука и угрожают убить его.

– Может быть, он думает, что все сработает, если он заплатит выкуп, то есть исполнит волю похитителя. Я действительно не знаю. Если вы спросите меня, то я скажу:

Дегроф-старший – это их цель, и они используют ту же тактику, что Ван-дер-Эйк. Но я думаю, любая связь между ними является случайной. Эти маневры вашего патрона дали мне идею, кстати.

– Если у них есть компромат, почему они не идут в прессу?

– Я думал о том же. Я обсуждал этот вопрос с Лео позавчера. Почему Ван-дер-Эйку просто не отправиться в СМИ? Но есть логика в их поведении. Мир заражен скандалами. Они служат для ежедневного взрыва, и мы забываем их столь же быстро. Вы должны разогреть публику, подготовить. Трюк с золотом имел целью обратить внимание на имя Дегроф. Похищение менее чем через неделю было предназначено для международной прессы. Их выбор времени прекрасен: суп, закуска и основное блюдо – все за неделю. Пресса будет жаждать продолжения.

– Так вот что Ван-дер-Эйк имел в виду. Если кто-то роется в грязи, Дегроф попал, как агнец, на заклание.

– Вот почему я подумал: Ван-дер-Эйк был также в процессе или по крайней мере знал, что должно было случиться.

– Но тогда у него нет особой потребности в нас, как я уже сказала, – пошутила Ханнелоре. – Ван-дер-Эйку просто повезло, что кто-то делает всю грязную работу. Вы не устали, Питер?

– Может быть, и так, – признался Ван-Ин. – Но есть еще кое-что. У преступников есть соучастник в семье. Голову даю на отсечение.

– Может быть, вы правы. Я не могу продвинуться дальше. Может быть, мы на зыбком пути.

– Да, – согласился Ван-Ин. – Пора нам поговорить о другом.

– Вы меня опередили, – сказала она. – Попробуйте провести для меня экскурсию в вашем прекрасном доме.