не сдержала восхищенного возгласа. Это была я… и не я одновременно! Не могла эта девушка, эта молодая, восхитительная, великолепная женщина быть мной.

Я потрогала кончики волос, медный шелк на алом, чтобы убедиться, что отражение повторит движение. Сейчас во мне тоже закончились все мысли, как и в той чаше для расслабления. Я только смотрела на застывшую в зеркале девушку и моргала. И не сразу заметила, как стихли голоса служанок, а когда заметила – стало поздно.

В зеркале за моей спиной отразился его величество, скомандовал:

– Оставьте нас. – И шагнул ко мне.

Хьяртан-Киллиан Эртхард

Слабость возвращалась. Нет, она больше не накатывала внезапно, резко и яростно, как бывало раньше, но Хьяртан чувствовал, как что-то медленно подтачивает его изнутри. Пьет из него жизнь.

Следовало пойти к Ливии, он ведь для того и оставил ее в замке: чтобы помогала ему в минуты слабости. Один поцелуй – и он снова почувствовал бы себя полным сил. Однако являться к ней после всего, что между ними было, за поцелуями и солнечной силой… В ее глазах он уже точно станет чудовищем.

Ни один целитель так и не сумел ответить на вопрос, как вышло, что он оказался на руинах храма в маленьком городишке? Почему ничего не помнит? Почему стал уязвим и зависим от девушки, которая его ненавидит? Хьяртан пытался вспомнить, вновь и вновь возвращался мыслями в злополучную ночь, но безрезультатно.

Впрочем, не будь той злополучной ночи, он не познакомился бы с нэри Селланд. Эта мысль почему-то не нравилась ему даже больше, чем мысли о стершихся из памяти событиях.

Что же касается матери бунтарки, поиски продолжались. Кухарка Селландов, к сожалению, мало чем помогла. Рассказала лишь то немногое, что знала.

Оллина появилась в Борге много лет назад, нуждающаяся и одинокая. Иштван Селланд познакомился с ней в цветочной лавке, в которой Оллина работала по утрам. Девушка сразу ему понравилась, и он начал за ней ухаживать, а спустя несколько месяцев сделал предложение. Так нэри Оллина стала норрой Селланд. Нищенка без прошлого превратилась в любимую жену и всеми почитаемую горожанку.

По приказу Хьяртана из Борга доставили единственный сохранившийся портрет женщины, последние годы пылившийся на чердаке дома Селландов. Мать Ливии была очень красива и… очень на нее похожа. Такие же яркие, теплые глаза, густые волосы, в мягких завитках которых как будто мелькали всполохи огня. Тонкие черты лица, нежная улыбка… Не знай он, что она была женой торговца, решил бы, что Оллина Селланд аристократка.

Ее поза на портрете, взгляд, осанка – не каждая маркиза умела так держаться.

Чтобы опровергнуть или подтвердить слова Хелены о казни преступницы из Борга Хьяртану пришлось посетить городской архив и просмотреть старые судебные разбирательства. К немалому облегчению Снежного выяснилось, что Оллина Селланд никогда не появлялась в Эрнхейме, а казненная по приказу отца жительница Борга была убийцей и отравительницей. Ведьма, прославившаяся изготовлением ядов, наведением порчи и темными ритуалами, которые брала из рукописей Забвенных. Хотя Снежные были уверены, что в свое время уничтожили малейшее упоминание о проклятых магах и их силе.

Но что-то, как выяснилось, сохранилось.

– Оллина Селланд… кто же ты такая? – задумчиво пробормотал Хьяртан. – И где тебя искать… Кто из Снежных и куда мог тебя забрать?

– Слышал, ты решил пойти на бал с Ливией, – голос Бьяртмара вывел его величество из размышлений.

Хьяртан обернулся. Брат спешил к нему по широкой заснеженной аллее, которая незаметно погружалась в вечерние сумерки.

– В этом замке хоть кто-нибудь может держать язык за зубами? – беззлобно пробормотал Хьяртан.

– Ты своим решением разбил сердце не одной дюжине нэри, – весело заметил Бьярт, подстраиваясь под неторопливую поступь брата. – После отъезда Хелены каждая незамужняя красотка надеялась, что ты обратишь на нее внимание.

Хьяртан чуть слышно хмыкнул. Едва ли он в последнее время вообще кого-нибудь замечал. Непросто обращать внимание на придворных дам, когда мысли заняты одной-единственной.

– Ты уверен, что нэри Селланд подходящая для тебя пара? – осторожно продолжил Бьяртмар.

– Более чем, – коротко ответил его величество.

– Но она же не аристократка! – не унимался Снежный. – Мы даже рабынь выбираем не из кого попало, а Ливия…

– Не кто попало и уж тем более не рабыня, – резче, чем следовало, закончил за брата Хьяртан.

– А ошейник ты на нее, значит, просто так, для красоты повесил, – усмехнулся Бьярт.

Король нахмурился и ускорил шаг, торопясь скорее вернуться в замок. Сумерки над Эрнхеймом продолжали сгущаться, а звезды на небе разгорались все ярче. Уже скоро замок и его окрестности окрасятся вспышками салютов. Праздник вот-вот начнется – к воротам уже съезжались экипажи. Пора приводить себя в порядок.

– Убегаешь?

– Не вижу смысла продолжать этот разговор, Бьярт. Ты знаешь, почему я надел на нее ошейник. И поверь, я не испытываю от этого ни малейшего удовольствия.

– А каково Ливии? – Бьяртмару тоже пришлось перейти на быстрый шаг, чтобы не отставать от брата. – Пусть бы лучше сидела сегодня в комнате. Представь, каково ей будет ощущать на себе десятки взглядов? Чувствовать, как придворные, знать со всего Драэра пялятся на нее, на это, прости Богиня-матерь, украшение. Не уверен, что от бала у нее останутся приятные воспоминания, скорее наоборот…

– Я тебя услышал.

– И выберешь себе другую пару? – с надеждой поинтересовался Бьяртмар.

Хьяртан не ответил. Только улыбнулся коротко, а оказавшись в замке, велел брату, чтобы шел переодеваться и ни о чем не волновался.

Слуги его уже ждали. С их помощью Хьяртан быстро умылся, облачился в праздничные одежды, достойные правителя.

Его величество старался не думать о слабости. В парке, на свежем воздухе, голова была ясной. Здесь же, в прогретой пламенем каминов спальне, он как будто задыхался. Потому не стал задерживаться у себя, сразу отправился к бунтарке, а увидев ее в алом, как утреннее зарево, платье, скользнув взглядом по тонкой талии, по пышной груди, почувствовал, как головокружение усиливается.

– Оставьте нас, – приказал хрипло, не в силах отвести от девушки взгляда.

Ливия была прекрасна… Впрочем, никакими словами, даже самыми возвышенными, невозможно было описать то, что он сейчас перед собой видел.

– Вы… – только и сумел выдохнуть Снежный, когда они остались одни. Невольно задержал взгляд на ее губах и заметил, как нежный румянец вспыхнул на девичьих щеках.

– Ваше величество довольны? Ваша игрушка готова, – с горечью усмехнулась девушка, и Хьяртан с досадой подумал, что брат во многом прав.

Как и всегда.

– Ты не моя игрушка. Я не хочу с тобой играть.

– А что же вам тогда от меня нужно? – Она вскинула на него взгляд. – Зачем