у города Платеи и, наконец, окончательное изгнание персов из Европы. Греки, преследуя своих противников, переправляются через Геллеспонт. Афиняне захватывают крепость Сест у Дарданелл. Итак, тот народ, который персидские цари мечтали видеть порабощенным, теперь победителем вступил на азиатскую землю. Этим заканчивается труд Геродота, который многие исследователи считали незавершенным, так как конец книги не совпадал с окончанием греко-персидской войны. Но Геродот выполнил ту задачу, которую он поставил перед собой, показав полное крушение персидской экспансии, а описание войны на территории противника могло уже не входить в его планы, тем более, что вопрос о ее необходимости для современников Геродота представлялся спорным.

Многие народы известных и малоизвестных в те времена стран нашли свое место в книге Геродота. Особое место и внимание Геродот уделил афинянам, которые, по его мнению, взяли на себя инициативу в отражении персидского нашествия. По Геродоту, честь спасения Эллады от иноземного порабощения полностью принадлежит Афинам: «Кто сказал бы, что афиняне были спасителями Эллады, тот не погрешил бы против истины».

На примере отношений Востока и Запада Геродот осмысляет весь исторический процесс как некое единое целое, но, в отличие от прочих логографов и, в первую очередь, Гекатея, основное его внимание сосредоточено на людях, их деяниях и судьбах. В представлениях о них Геродот ближе к Эсхилу, чем к своему современнику Софоклу. Он считает, что боги, создав и упорядочив мир, держат в своих руках судьбы человечества и управляют ими по своему усмотрению, ограничивая и сдерживая во всем людей. В оракулах, чудесных знамениях и сновидениях боги обнаруживают людям свою волю, но люди не всегда умеют ее распознавать. Боги же безжалостно наказывают людей за их заблуждения, и в мире царит закон возмездия. Эти представления, архаичные не только для Софокла, но даже для Эсхила, определяют взгляды Геродота на исторический процесс и его движущие силы.

Возможно, что вначале Геродот увлекся сочинением логосов, в которых хотел рассказать о всем чудесном и удивительном, что он увидел и узнал во время странствований; затем интерес к событиям и людям заставил его обратиться к столь характерной для Ионии новелле с ее особым стилем повествования. Но разнообразие материала, обилие фактов и самых неожиданных отступлений не помешали Геродоту все время помнить о своей основной теме — войне, в которой прославилась и утвердилась мощь Эллады.

Наиболее полно идейный замысел Геродота раскрывается в описании перехода огромной персидской армии из Азии в Европу. Подробно и обстоятельно рассказывается о том, как Ксеркс проводил смотр своего войска, как проверял корабли, как говорил, обращаясь к воинам, какие совершал жертвоприношения, как непрерывно семь суток шла переправа через Геллеспонт, как с высокого берега, сидя на мраморном троне, царь следил за происходящим и беседовал о человеческом счастье и судьбе с предостерегавшим его приближенным. Этому показному блеску, неумеренной пышности и самодовольству, характерному для персов, Геродот противопоставляет скромность, умеренность и свободолюбие эллинов, считая, что только благодаря этим качествам, наиболее полно воплощенным в афинянах, Эллада выиграла великую битву. Недаром сам Ксеркс вынужден признать в Фермопилах, что в его армии очень много людей, но мало воинов.

Художественная манера Геродота характерна для раннеклассической греческой прозы. Его ионийский диалект изобилует гомеризмами, попадаются отдельные элементы аттической речи. Пестрота и разнообразие языка сочетаются с таковыми же особенностями стиля. Четко указанная вначале тема сочинения затем словно тонет в дальнейшем повествовании; время от времени всплывая на поверхность, снова исчезая в отступлениях, она тем не менее никогда не теряется, во второй части становится уже значительно более четкой и завершается в конце. Следуя традиции эпоса, Геродот заставляет своих персонажей произносить речи и очень широко пользуется этим приемом. В речах он раскрывает отношения людей, их характеры, в речах же иногда делится своими взглядами. Речи заключают в себе предостережения или увещевания. Наряду с монологами встречаются диалоги, иногда переходящие в споры (агон), что свидетельствует о влиянии драматургической техники. Простота наивного изложения в действительности оказывается обманчивой, так как за ней скрывается большое искусство. Наряду с деловым научным стилем изложения, четким и ясным, Геродот использует стиль устного народного повествования, в котором мысли не объединяются большим четким периодом, а присоединяются одна к другой, подобно бусинкам, нанизываемым на нитку. Вот как, например, выглядит начало истории лидийского царя Кандавла: «Этот Кандавл очень был влюблен в свою жену. А будучи влюбленным, считал, что владеет красивейшей женщиной на свете. Был же среди его телохранителей некто Гиг, сын Даскила. Ему царь доверял самые важные дела. Ему же, доверяя во всем, стал при случае превозносить несравненную красоту жены своей...»[72]. Чаще всего Геродот прибегает к этому приему в новеллах, где он сам берет на себя роль бесхитростного рассказчика, неожиданно поражающего слушателей какой-нибудь необычайно увлекательной историей. Такие новеллы причудливо вкрапливаются в основное повествование с тем, чтобы на выигрышном примере проиллюстрировать какую-нибудь важную для автора мысль[73]. Пестрота многочисленных подробностей, увлечение экзотическими редкостями и фантастикой, тщательность в обрисовке мелочей, иногда даже заслоняющих важное и крупное, дополняют своеобразие геродотовского стиля.

Уже в античные времена отношение к Геродоту не было единым. Одни превозносили его и восхищались «увлекательной прелестью» его писательской манеры (Дионисий Галикарнасский), другие упрекали в несерьезности (Плутарх). Александрийские филологи разделили весь его труд на 9 книг (глав), назвав каждую из книг именем какой-либо Музы. Для Цицерона Геродот — отец истории. Но в действительности он еще во многом напоминает ионийских логографов и только стоит на пороге открытия истории как науки о развитии человеческого общества, открытия, которое в следующем поколении сделает Фукидид.

5. ЗАВЕРШЕНИЕ ИОНИЙСКОЙ ФИЛОСОФИИ. СОФИСТЫ. НАЧАЛО РИТОРИКИ

Не только один Геродот ощутил на себе притягательную силу Афин. К середине V в. в Афины устремились представители ионийской натурфилософии. К сожалению, произведения их почти не сохранились даже во фрагментах, так как апологеты раннего христианства всячески способствовали их уничтожению.

Последней крупной заслугой философской мысли Ионии было создание атомистической теории, основоположником которой древние считали полулегендарного Левкиппа, а главным представителем Демокрита. Они оба были уроженцами Абдеры, ионийской колонии во Фракии. Демокрит много путешествовал и долгое время жил в Афинах. Подобно своим предшественникам он являлся представителем той единой и нерасчлененной античной науки, которая еще не стала самостоятельной формой общественного сознания. Но даже современники удивлялись широте и разносторонности его интересов, включавших, помимо прочего, математику, астрономию, музыку и поэзию. Они почитали его как мага, постигшего тайны природы, и много говорили о высоком художественном мастерстве его сочинений, безвозвратно исчезнувших для нас. Учение Демокрита о бесконечности и вечности