было. Чонгар знал, что витязи перероют весь город и заглянут в каждую избу. Славена не любила сдаваться, даже из сожаления к кому-либо. Ведунья могла сочувствовать – и при этом отдавать жестокие приказы. Одной рукой спасать, другой – казнить.

Чонгар шёл, осматриваясь по сторонам. Вроде всё по-старому, никто не рыщет на соседних улицах. Он выдохнул с облегчением и достал пахучие блины. Всё равно в суму не положишь, иначе всё пропитается жиром. Придётся есть на ходу и прислушиваться к каждому шороху, чтобы опасность не подкралась слишком близко.

Перед глазами маячили Огнелюб и Добряна. Чонгар никак не мог выкинуть их из головы, таких счастливых и пропитанных домашним пламенем. Ах, если бы можно было и ему вот так! Возможно, он переживал нечто похожее, когда рядом находился Агнеш.

А потом началась бойня. Вот её как раз стоило забыть вместе с ужасом, который леденил сердце. Чем больше Чонгар думал, тем сильнее впивался в блины, жадно жуя каждый кусок. Оказывается, он отвык от домашней еды и от простой человеческой доброты, которая внезапно рухнула на плечи и ошеломила.

Что с этим делать, Чонгар тоже не понимал. Разве что удивляться.

3.

– Не хочешь угостить? – Маржана взглянула на свёрток с блинами и сглотнула слюну.

– Ты и коровьего молока можешь налакаться, – хмыкнул Чонгар, но свёрток всё же протянул.

Она охотно схватил самый большой блин и откусила с утробным урчанием. Повезло ведь! Маржана ползла к другой части города через рынок, пока не почуяла, что витязь идёт ей навстречу. Перехватив Чонгара на полпути, она обрадовалась ещё больше. У него были пахучие блины! И вкусные! Кажется, всё не так уж и плохо.

– Спасибо, – Маржана облизнулась.

– Подождёшь здесь? – Чонгар осмотрел её и покачал головой. Видимо, понял, что дико устала. – Я заберу Градьку и вернусь.

– Ага, – она присела у дуба.

Интересно, где витязь раздобыл такие вкусные блины? В харчевнях всегда делали их тонкими, без мёда и совершенно пресными, словно вместо молока в тесто вмешивали воду. Фу! Это могло показаться вкусным лишь самым голодным путникам.

Чонгар ушёл, оставив ей свёрток. То ли наелся, то ли решил уступить. Маржана не возражала – она продолжила жадно есть и нахваливать незнакомую девицу, моля богов, чтобы послали ей побольше счастья и достатка. За такие блины не страшно было и помереть! Ну, если быстро и почти без боли.

Хорошо было бы отпраздновать Лельник в столице и наесться так, чтобы всякое угощение отдавало мёдом аж у горла. Наверняка у вечевой степени навалят целую кучу блинов и пирогов с ягодами и вареньем, и все будут бегать, водить хороводы, плясать, пить, а под вечер греться у костра величиной с избу. Эх, жаль! Ну ничего, может, через весну-другую Маржана снова приедет в Звенец и ей повезёт.

Чонгар вернулся через пол-лучины вместе с Градькой. Вроде бы всё складывалось хорошо, но витязь снова был кислым. Словно смородины или неспелой морошки объелся.

– Что-то случилось? – Маржана поднялась и протянула ему последний блин. Сохранила, а то мало ли. Вдруг обидела бы витязя, доев всё?

– Узнал кое-что, – задумчиво произнёс Чонгар. – Кажимер приказал справить тризну по Томашу. А после уже девки будут собираться на Лельник.

– Княжич умер? – теперь и она нахмурилась. Неужели то был не морок Славены, а дух Томаша?

– Вслух никто не говорит об этом, – пожал плечами Чонгар. – Но ничем хорошим это не кончится. Надо убираться отсюда, и поскорее.

Он запрыгнул в седло и кивнул Маржане. Эх, вот тебе и витязь на коне! Не на белом, конечно, но тоже ничего. Правда, забраться на Градьку с первого раза не получилось – пришлось пробовать ещё, неуклюже и неумело. В конце концов, Маржана села позади Чонгара и крепко прижалась к нему, боясь упасть вниз. Чутьё подсказывало, что это очень больно.

Витязь прижался к седлу и заставил коня понестись прочь, к воротам. Совсем скоро злосчастный Звенец останется позади, и они смогут свободно выдохнуть. А ведь сколько слухов ходило об этом городе! Сколько было девок, мечтавших попасть в княжеский терем и посмотреть хоть одним глазком!

Маржана тоже когда-то хотела, но время изменило её. И вереница событий – от встречи с Томашем до Славены. Не так уж оно и ярко. И не нужно. Понять бы ещё, что случилось с княжичем. Неужели братья убили его собственными руками за непослушание? Или ведунья со зла прокляла? Может, Маржане стоило пойти за волком и расспросить его? Либо узнать у Добжи, но он вряд ли скажет.

Эх, Звенец-Звенец! Какой же всё-таки обманчивый город. С виду столица вызывала трепет и восхищение, изнутри же оказалась звенящей змеями, подколодными, ядовитыми и жадными. Они жаждали новых жертв, чтобы выпить их досуха. Примерно как мавки в лесу или тот же Добжа. Да, Маржана прекрасно понимала, что волчья стая ничем не лучше, но она сама согласилась стать её частью. Отчасти по глупости – и всё же.

Зато дальше – она чувствовала – станет легче. Больше не будет преследователей, похищений, а к остальному Маржана привыкнет. Лишь бы хватило сил.

Эпилог

Подсолнухи следили за пляшущим в небе Хорсом и покачивались на ветру. Сияющее золотом поле манило путников, но мало кто помнил, что среди крупных ярких цветов прятались полуденницы. Они подкрадывались исподтишка и перерезали горло заостренным серпом. Одна такая как раз раздвигала толстые стебли и тихонько подходила к витязю, что дремал посреди поля. Сам виноват – надо знать и чтить законы!

Оставалась всего пара шагов, как вдруг перед полуденницей прыгнула волчица, преграждая путь. Она зашипела от ярости и бросилась наутёк. Не хватало ещё сцепиться с какой-то оборотнихой! Пусть забирает, раз сильно надо. Невелика-то и добыча.

Витязь тем временем открыл глаза и косо взглянул на волчицу.

– Долго бегала, – он недобро прищурился. – Опять загулялась невесть где.

Волколачка подпрыгнула, вдарилась оземь и с диким криком рухнула на тёплую землю. Какое счастье, что настало лето и теперь они могли ночевать хоть в поле, хоть в перелеске, а не стучаться в чужие ворота, надеясь на милость хозяев.

– Добжа задержал, – объяснила Маржана. – Ты знал, что он забрал Томаша?

– Вот как, – вздохнул Чонгар. – Одно время по гриднице ходили слухи, будто младший княжич не справился с испытанием. Но всё как-то стихло, а потом и вовсе стало не до сплетен.

Она покачала головой и начала натягивать рубаху. Без бешеного бега по узким тропкам Маржана не представляла своей жизни. Чонгар не любил, когда она превращалась в зверя и убегала, но смирился, понимая, что иначе никак.

Добжа не проявлял особого интереса к волколачке – только теперь появился, рассказал про Томаша и шутки ради предложил угадать его среди остальных. Маржана знала, что это невозможно, потому что княжич… Да