– У меня на это есть причины.

Рес понимающе улыбнулся.

– Я бы сказал не «причины», а «причина», и эта «причина» как раз идет сюда.

В ту же минуту на пороге Зала появился владелец Морана и его красавица-дочь. После вежливого обмена приветствиями, барон поинтересовался:

– Надеюсь, Конрад, вы хорошо спали?

– Благодарю, господин барон, просто чудесно. Мне не часто удается провести ночь под крышей и в настоящей постели. Чаще крышей странствующего рыцаря остается небо, а постелью – плащ, расстеленный на земле.

– Я рад, что могу угодить вам. Особенно после того, что мы нынче утром узнали. Вот ведь скромник, а дочка?

Рес сделал вид, что не понимает о чем идет речь.

– Ну, ну! Незачем делать такие удивленные глаза, – продолжал владелец Морана с явным удовольствием. – В наших краях любая весть доносится со скоростью ветра, а уж вести о таких подвигах, так тем более. Разогнал целую шайку разбойников и спас из огня семью крестьян – и ведь ни словечком не обмолвился! Да и ты хорош, Дарнок! Почему не рассказал нам какого героя мы имеем честь принимать в нашем скромном замке?

– Господин барон так же преувеличивает мои заслуги, как преуменьшает богатство и роскошь Морана, – с улыбкой поклонился юный рыцарь. – Только вы, как его хозяин, можете называть свой замок «скромным». По моему же убеждению, вряд ли можно сыскать другое такое место, где бы неприступность стен столь чудесным образом сочеталась с удобством, а щедрость и гостеприимство хозяина с красотой и любезностью хозяйки.

– А вы еще не видели всех достоинств Морана! – воскликнул, польщенный похвалой старик. – После завтрака покажешь гостю, дочка, наш сад, оружейную, часовню и библиотеку. Я бы и сам составил вам компанию, но слишком стар, чтобы бегать по ступеням вверх – вниз.

Когда после завтрака юный рыцарь и Молена покинули Главный Зал и в сопровождении увязавшегося за ними Сарацина отправились осматривать замок, барон с улыбкой посмотрел им вслед.

– Хороший парень! – произнес он. – Жаль, что молод и недостаточно силен, чтобы выбить из седла проклятого де Гресира. А то лучшего зятя грех и желать…

– Что это такое вы говорите, господин барон? – отозвалась на это замечание убиравшая со стола Далина. – Явился невесть откуда, голь перекатная. Ни земли, ни денег, ни титула, ни родни… Слышали ведь сами, что он рассказывал: замок в развалинах, родственников всех кеонийцы вырезали, в монастыре воспитывался.

– Вот и хорошо, что в монастыре, – ответил владелец замка. – Не изнежен, не избалован, не в пример нынешним щеголям придворным. Привык жить в строгости, без распутства. Уже успел и горя, и крови хлебнуть – знает, что в жизни по чем. Не то, что нынешняя молодежь, выращенная возле юбок мамочек да нянечек. А что беден и без титула – не беда. Все мое добро ведь Молене достанется, вернее – ее мужу, вместе с баронским титулом.

– Как же: не изнежен, не избалован, – не унималась служанка. – Весь в кружевах с головы до ног, а рубашки медовыми притираниями так и благоухают… Ноготки отполированы, в рукаве – кружевной платочек. Ест – ни крошки не уронит, а как пьет – небось не рукавом утирается. Платочком губы промакивает. Прямо как девица какая-нибудь!

Барон нахмурился.

– Вот деревенщина! По-твоему благородный рыцарь должен на пол плевать в присутствии дамы и в рукав сморкаться? А что в кружевах – так мода сейчас такая. Я-то уже стар в эти тряпки рядиться, а как был молод, так… хе-хе… Вот ведь тогда тоже мода была, помнишь? Носки на обуви кверху закручены, да еще и волосом набиты, чтобы стояли. И штанины разного цвета. Сейчас вспомнишь – смех, а ведь сам так наряжался.

Старик махнул рукой и продолжал свою речь.

– Конрад прекрасно воспитан. К старшим с почтением относится, с дамами любезен, но без дерзости. Аккуратен, скромен, умен. Из старинного благородного рода. Да еще и настоящий герой. Эх, жаль что так молод… Будь он лет на пять постарше! Был бы и ростом повыше, и в плечах шире. Э, да что там! Дело наживное. Явись он в замок пару месяцев назад – видит Бог, отдал бы за него Молену даже не задумываясь! Но де Гресир ему, конечно, не по зубам… Как думаешь, Дарнок?

Дарнок, который присутствовал при этом разговоре, прикусил губу, не зная что ответить. Его выручила неугомонная Далина.

– Да с чего вы, господин барон, взяли, что де Вильен горит желанием с вами породниться? Он же сам говорил, что собирается в Гарстан сражаться с врагами нашей святой веры. Поживет денек-другой да и поминай как звали. Мальчишка еще, рано ему о женитьбе думать.

– Верно… – вздохнул старик. – Хоть бы на пару лет был постарше…

Между тем Молена привела своего гостя на верхнюю площадку башни, откуда открывался прекрасный вид на окрестности Морана. С трех сторон тянулись изумрудные холмы и поля, с четвертой до самого горизонта простирался темно-зеленый океан Рионского леса. Голубая лента ручья и желтая лента дороги змеились у подножия холма, на котором стоял замок. Большая деревня с островерхими соломенными крышами уютно расположилась под защитой Моранских стен, вторая деревенька, гораздо меньше, виднелась у подножия соседнего холма.

Свежий ветер растрепал волосы Конрада и заставил выбиться из аккуратной прически Молены несколько каштановых завитков. Они стояли рядом, облокотившись о парапет, и смотрели на чудесный пейзаж.

– Красиво, – задумчиво проронил юноша. – А что это там темнеет на северо-западе?

– Ну и зрение у вас! – восхитилась девушка, – Должно быть, это Фуар – наш второй замок. Но обычно его отсюда не видно.

– Он так же велик, как Моран?

– Вовсе нет. Это просто две башни на вершине скалы в том месте, где Сольж впадает в Вельт. Они очень старые, им около тысячи лет. Там мрачно и дико, а по ночам бродят приведения. Б-р-р! Мы там редко бываем. Отец держит там небольшой гарнизон и управляющего. Там даже слуг почти нет. А вот третий наш замок – Жансив, я люблю. Там уютно и весело, только места мало. Он, конечно побольше, чем Фуар, но намного меньше Морана. Это приданное моей матери… – и Молена печально вздохнула. – Я часто о ней вспоминаю… Вы ведь тоже потеряли мать, Конрад?

– Да, и отца, и мать, и всех близких. Даже свой замок. От него осталась лишь груда обгорелых развалин.

– Как это ужасно, – сочувственно вздохнула девушка. – Вам, наверное, очень одиноко?

– Я никогда об этом не задумывался. Что толку? Исправить ведь ничего нельзя.

– Поэтому вы и едете в Гарстан? Вам нечего терять.

– Да, а что мне еще делать?

– Почему вы покинули монастырь?

– Мне стало там невыносимо скучно. Я ведь почти ничего в жизни не видел. С раннего детства одни монастырские стены.

– Неужели у вас не осталось никаких родственников? Даже дальних?

– Насколько мне известно, нет.

– Как жаль…