– Но ведь это – обман!

– Вы хотите жениться на Молене?

– Такая победа не достойна рыцаря!

– Так вы и не рыцарь.

Какое-то время оба молодых человека молча смотрели в глаза друг другу. Дарнок отвел взгляд первым.

– Я не стану этого делать, – сказал он тихо. – Пусть я – не рыцарь, но поступать так – гнусно.

– Но ведь де Гресир и архиепископ тоже затеяли этот турнир обманом. Мир держится на обмане, Дарнок. Да вы и без всякого обмана сумеете победить!

– Победитель все равно должен снять шлем и назвать себя…

– Прекрасно! Скажете, что до сих пор скрывали свое рыцарское происхождение, так как не могли его доказать.

– Но мне никто не поверит!

– Еще как поверят! Если ваши слова будут подтверждены грамотой короля.

– Но у меня нет такой грамоты!

– Об этом тоже не беспокойтесь. Она будет.

– Но как, разрази вас гром?!

– Великие Магистры мне кое-что должны.

– Пропадите вы пропадом, Рес!

Оруженосец явно боролся с искушением. Он нервно кусал губы и хмурил лицо.

– Нет, нет, нет! – покачал он головой после непродолжительного колебания.

– Но почему?

– Глупый разговор. Даже, если бы я был рыцарем, Молена ни за что бы меня не полюбила.

– Это почему же?

– Снова шутите? – оруженосец покосился на юношу с обидой. – С моей рукой? С моими шрамами?

– Ерунда! – фыркнул Рес. – Шрамы украшают воина.

– Так говорят мужчины, а не молоденькие девушки, – горько усмехнулся Дарнок. – Им подавай стройные ноги, да пригожее лицо, да обходительные манеры. А я с моей хромотой даже танцевать не могу.

– Зато вы прекрасно поете. Умны, образованы, благородны, храбры. У вас, Дарнок, золотое сердце.

– Что вы меня расхваливаете, как девицу на выданье? Золотое сердце! Да женщинам гораздо важнее золото, которым набит кошелек.

– Но вы же сами говорили, что Молена – не такая. Она видит и ценит в человеке истинные достоинства, а не мнимые, – продолжал настаивать юноша.

Оруженосец взглянул на свою искалеченную руку и покачал головой.

– Она заслуживает лучшего, чем я.

– Это расфуфыренного пустозвона, который промотает состояние ее отца, или тупого пьянчугу, который станет поколачивать ее раз в неделю просто так, чтобы боялась?

– Перестаньте! – воскликнул Дарнок, теряя терпенье. – Мы спорим зря. Я принял бы предложение, при условии, что я сам выиграл турнир. Без какого-либо обмана. И, если бы вы могли сотворить чудо и избавить меня от моей хромоты и шрамов. Вернуть мне ухо и пальцы. Но этого даже вы не можете…

– Это правда, – вздохнул печально Рес.

– Вот видите. Вас наняли, чтобы убить де Гресира, а остальное – не ваше дело. Я буду молиться, чтобы на турнире победил какой-нибудь достойный рыцарь.

– И это – все?

– Я надеюсь, что Бог услышит мои молитвы. И Молена будет счастлива с тем, кто ее достоин.

– А вы, Дарнок? Как же ваша любовь?

– Я? – горько улыбнулся оруженосец. – Я буду служить им обоим. И их детям. Я буду счастлив, если она будет счастлива.

Рес долго молча смотрел на него с каким-то странным выражением.

– Мне трудно это понять, – тихо и грустно сказал он, – но я постараюсь…

Если бы не грубая каменная кладка, местами проглядывающая среди густых вьющихся растений, и слишком гладкий для пещеры пол, этот огромный зал можно было бы принять за пещеру. Грохочущий вдоль одной из стен водопад еще больше способствовал этому сходству. Масса воды, разбрасывая мельчайшие брызги, спадала в глубокую расселину в полу и терялась внизу во мраке. Танцующие над водопадом бабочки размером с ладонь и цветы, роняющие свои лепестки в прозрачные струи, составляли странный контраст с седым мхом и беспорядочной россыпью грубых каменных плит.

Женщина невероятной красоты наблюдала за прихотливым полетом чудесных порхающих созданий. Белое полупрозрачное платье скорее подчеркивало соблазнительные изгибы прекрасного тела, чем скрывало их, изящную шею обвивало ожерелье из жемчужин удивительной формы и блеска. Величественная осанка, достойная королевы, и жемчужная диадема в золотистых волосах, струящихся до самого пола, довершали воистину божественный образ. Но тонкие брови красавицы недовольно хмурились. Казалось: королева недовольна своими крылатыми подданными.

Внезапно рядом с женщиной, словно ниоткуда, возник высокий седой старик в длинной мантии, украшенной драгоценными камнями, но его неожиданное появление нисколько не удивило красавицу.

– Сколько тебя можно ждать, Боннерг?

– Меня задержала беседа с твоим братом, прекраснейшая, – почтительно поклонился старик.

– Что хотел от тебя Халон?

– Это не мои тайны, великолепнейшая.

Женщина взглянула на старого мага насмешливо.

– В этом замке существуют тайны?

– Зачем тогда госпожа назначила мне встречу здесь? – вопросом на вопрос ответил Боннерг, скрывая лукавую улыбку еще одним почтительным поклоном.

– Я беспокоюсь о Рамейдо. Скажи мне, куда ты его отправил?

– Я не могу этого сказать. И прекрасной Аретис это известно.

– Боннерг, я беспокоюсь о своем любимом племяннике. Все ли с ним в порядке?

– Что ему может угрожать? – изобразил удивление колдун.

– Телу – ничего, – скривилась женщина, но даже это не испортило ее совершенной красоты. – Я беспокоюсь о другом. Рамейдо молод, доверчив, он не знает людей. Разочарование, жестокость, обида, предательство могут ранить его.

– Разве я говорил, что он в мирах людей? – приподнял брови Боннерг.

Красавица поняла, что допустила промах и прикусила губку.

– А где же он еще может быть? – с деланным смешком произнесла она, мгновенно овладев собой. – Если бы он находился в Хадене, мне бы уже было известно. А предположить, что мой брат послал его в Райн – абсурдно. Он среди людей в Эмоне, но где?

– Я отправил его на первую попавшуюся планету, в которую ткнул пальцем его отец, – пожал плечами старик.

– Хочешь убедить меня, что не знаешь на какую? – засмеялась Аретис.

– Почему же, знаю, – улыбнулся Боннерг, – но не скажу.

– Ты упрям, – сердито прошипела красавица.

– Я осторожен, – возразил старик.

– Ты же держишь с ним связь?

– Я могу наблюдать за ним, но принцу об этом ничего не известно.