тебя четыре аборта, Волков, – она произносит это с такой гордостью, как будто совершила подвиг. А у меня ладони непроизвольно сжимаются в кулаки. Но больше всего я мечтаю сжать их на ее шее. – Мы подходим друг другу в постели, согласись. Ты был очень любвеобилен в первый год. А я периодически забывала принимать свои таблетки. Но не собиралась от тебя рожать. И, как сам видишь, не зря – я бы осталась сейчас одна с ребенком на руках, да еще и с испорченной фигурой. И впоследствии я придумала легенду про твой «поломанный ген».

Что, ***?!!

Я нахожусь в таком шоке, что не сразу беру себя в руки. А когда все же мне удается это сделать, вскакиваю со своего места и припечатываю к стенке зарвавшуюся дрянь и пару раз прикладываю затылком к стене.

– Повтори, тварь!!

Инга трепыхается в моих руках, но когда я еще раз «успокаиваю» ее об стену, все же расслабляется и довольно тянет:

– Я наврала тебе. Ты абсолютно здоров, и у тебя могут быть дети. Тоже здоровые.

– Анализы! Как?! – от шока я говорю рублеными фразами.

– Приплатила, и врач выдал то, что я хотела, – просто пожимает плечами, как будто сообщает цену за хлеб. – Деньги в этом мире решают все, Артем. Странно, что ты еще до сих пор этого не уяснил, – и снова эта безумная улыбка и блуждающий взгляд.

Эта шокирующая новость, как обухом по голове. Я здоров! Абсолютно! И совершенно зря изводил себя все это время, зря изводил и обидел Аврору…Всего этого могло бы и не быть…Если бы я знал тогда, что у меня нет «поломанного гена», то я бы начал сразу искать нашу дочь. И не было бы упущено столько месяцев. И не было бы подорвано доверие Авроры…

Господи, сколько же гнили и грязи внутри этой женщины! И она еще лечила умы других. Как?! Как это вообще возможно?!

Отталкиваю ее от себя, как кусок грязи, и отступаю на шаг назад. Я узнал более, чем достаточно. Придушил бы ее своими руками прямо на месте, чтобы не смела больше даже дышать одним воздухом с моей семьей, но…

Я обещал Богдану.

Оборачиваюсь и киваю другу. Он едва заметно кивает мне в ответ и достает мобильный из кармана.

– Парни, заходите, – отдает коротко приказ и не сводит сурового взгляда с Инги.

Ее глаза снова в страхе бегают, а руки трясутся.

– Что происходит?!

Но я уже не слушаю ее вопли, а стараюсь переварить полученную информацию. Потребуется какое-то время, чтобы прийти в себя.

Ребята из охраны Богдана появляются буквально через пару минут и решительно входят в гостиную. Направляются к бывшей жене и грубо хватают ее под руки и несут к выходу.

– Отпустите меня! Артем! Что они делают?! Прекрати! Куда вы меня тащите?!

– Прокатимся, красотка, – мрачно, но уверенно выдает Богдан, глядя исподлобья, как его ребята прямо так, босую и полуголую выводят из квартиры, – в твой последний путь.

У меня ничего не екает в груди от этих слов. Абсолютно. Потому что все это Инга заслужила. И даже больше.

Мы с другом молча выходим из квартиры и также молча едем в лифте.

Останавливаемся возле подъезда, и я, заглянув в его глаза, все же тихо спрашиваю:

– Уверен? Может, мне поехать с тобой? – сжимаю плечо друга.

– Уверен. Не надо, тебе еще дочь растить. Не бери грех на душу. Завтра я тебе позвоню, как…как смогу поговорить с Дианой.

И Богдан, не оборачиваясь, идет к своему внедорожнику и садится в него. Оба автомобиля резко отъезжают и скрываются за поворотом.

Я слежу взглядом за удаляющимися машинами и понимаю, что в этой истории перевернута еще одна страница. Завтра, когда я заберу нашу с Авророй дочь, в ней наконец-то можно будет поставить точку.

Глава 42

Артем

Еще вчера вечером я отменил все встречи, отложил все дела и недоступен для всех, кроме Богдана и Авроры. Но Аврора не позвонит мне сама ни за что. Только если затем, чтобы уведомить, когда следует явиться в ЗАГС, на развод.

Я не сплю всю ночь, в голове мысли сменяют одна другую. Больше всего переживаю, как Диана воспримет новости. Это катастрофа для нее. Я знаю, что она много лечилась, боролась за право стать матерью, но все для нее закончилось плачевно. Это страшно – сначала держать ребенка на руках, оберегать его, любить всем сердцем, а потом узнать, что он тебе неродной, и его надо отдать другой семье. Наверно, только сейчас я понимаю чувства Авроры в полной мере…

После звонка Богдана я собираюсь в считанные минуты и срываюсь к нему. Поверить не могу, что спустя почти два месяца я возьму свою дочь на руки! Впервые увижу ее и наконец-то почувствую, что значит быть отцом.

Не жду лифт и поднимаюсь к Богдану пешком. Останавливаюсь у его двери и не нажимаю на звонок, оправдывая себя тем, что мне надо отдышаться.

На самом же деле, мне банально страшно. И подрагивающие пальцы на руках это подтверждают. Меня все одолевают мысли: какой из меня отец? Как воспитать из дочери достойного человека, если я сам так себе личность? Да и позволит ли Аврора участвовать в жизни Вики?..

Я все же набираюсь мужества и нажимаю на звонок. Долгое время к двери никто не подходит, и я уже решаю, что Богдан или пошутил, или же, что хуже, не договорился с Дианой, и они попросту сбежали.

Когда я уже хочу достать телефон и набрать друга, дверь все же открывается.

Богдан выглядит…хреново. Примерно как я, когда узнал о «смерти» дочери. Посерел, осунулся и постарел за эту ночь. Молча отодвигается и пропускает меня внутрь квартиры. От него очень сильно пахнет сигаретами, как будто выкурил не одну пачку. Хотя я не помню, когда он в последний раз к ним притрагивался – завязал лет пять назад точно.

– Сейчас Диана подойдет, – говорит он бесцветным голосом, не глядя на меня. – Она…собирает дочку.

Мне становится неуютно, не по себе в доме, в котором меня всегда ждали и всегда встречали с улыбкой. Сейчас здесь скорбь, тоска и боль настолько ощущаются, что, кажется, их можно потрогать руками.

Диана появляется в коридоре, неся в руках маленький комочек. На Вике очень милый нежно-розовый комбинезон с единорогами. Видно, что вещь выбиралась с любовью.

При взгляде на жену друга кто-то как будто сдавливает сердце в кулак и забывает разжать.

Некогда ухоженная и