всегда улыбающаяся девушка сейчас напоминает смерть. Ей больнее вдвойне: сейчас ей надо оплакать смерть дочери, которую она даже не видела ни разу, и тот факт, что приходится отдать малышку, которую она безмерно любит. Я не знаю, какие слова подобрать, чтобы утешить, да и уместно ли будет что-то говорить в этой ситуации?..

Глаза Дианы красные и опухшие от слез, она и сейчас плачет, но, кажется, не замечает крупных слезинок, что стекают по ее щекам.

Жена друга останавливается напротив меня и пристально смотрит, как будто что-то хочет сказать одними глазами.

– Берегите ее, ладно? Она…волшебная…Наша…– Диана запинается на этом слове, закусив губу и с силой зажмуривает глаза, крепче прижимая к себе девочку. – Ваша с Авророй девочка потрясающая. Обещай, что сделаете все, чтобы она выросла самой счастливой.

– Все, все, родная, перестань, – тихо проговаривает Богдан, обнимая жену за плечи и прижимая к своей груди. – Отдай Артему Вику. Пора, моя родная. Нам надо ее отпустить.

Диана всхлипывает и смотрит в личико девочки, которая безмятежно спит, пригревшись в заботливых материнских руках.

Где же, мать ее, справедливость?! Почему кто-то там, наверху, заставляет эту женщину, ту, которая как никто другой достойна стать матерью, пройти через все это?! Почему раз за разом отнимает у нее радость материнства?!

Я хочу протянуть руки, чтобы Диана вложила в них мою дочь, но понимаю, что ей нужно это время, чтобы проститься. Чтобы отпустить. И я буду ждать столько, сколько нужно.

Диана сама делает крошечный шаг мне навстречу, и уже на этом расстоянии я отмечаю, что все хуже, чем я представлял на самом деле. Ее губы искусаны в кровь, щеки впали, руки подрагивают, а в темной шевелюре появились седые волосы, которых, клянусь, раньше не было.

– Увлажняйте дома комнату и мажьте ее кремом, у Вики очень сухая кожа. Раньше она из-за этого плохо спала. В сумке, – она указывает взглядом на небольшую спортивную сумку, что стоит у стены, – смесь и бутылочка. Не меняйте их, либо покупайте такие же – они ее любимые, от других она отказывалась. С характером девочка, – она снова смотрит на Вику, и ее лицо на короткий миг озаряет улыбка, но горькие слезы тут же ее гасят.

– Хорошо, Диана, конечно, – это первое, что я произношу за сегодняшний день в доме друзей. – Спасибо за наставления.

Диана наклоняется и целует Вику, что-то шепча ей на ушко. Наверно, что-то нежное, важное и ласковое, потому что малышка во сне улыбается. Она из всех сил прижимает малышку к груди и качает ее, напевая какую-то песенку.

– Это ее любимая колыбельная, – шепчет Диана, всхлипывая. – Посмотрите слова в интернете, она всегда успокаивается только под нее, когда болит животик.

Я коротко киваю и смотрю, как Диана медленно делает мне навстречу последние шаги. Дрожащими руками, в буквальном смысле слова отрывает от сердца малышку и кладет в мои протянутые руки.

– Вот так, – шепчет едва слышно. – Придерживай головку и спинку. Аккуратнее, пожалуйста.

– Хватит, родная. Артем справится, не переживай, – Богдан встает позади жены и кладет ей на плечо свою ладонь и крепко его сжимает. Сейчас он – единственная поддержка и опора для Дианы. Тот, кто утешит и поддержит ее. Но кто поддержит его самого?..

Диана закрывает лицо ладонями и прячет его на груди у Богдана.

– Все, Тем, иди. Будьте счастливы. И, да, берегите девчонку.

Я смотрю в лицо Богдана и вижу, как в его глазах скапливаются скупые мужские слезы. Он смотрит в потолок, а потом обнимает Диану двумя руками и целует ее в макушку.

– Иди, Артем, – с нажимом повторяет друг, а мне в голову ударяет: сегодня я вижу их в последний раз в своей жизни. Вряд ли мы сможем сохранить нашу дружбу – наше с Авророй счастье, которое мы не нарочно отняли у них навсегда стеной встанет между нами.

Прижимаю девочку к себе, подхватываю сумку, разворачиваюсь и выхожу из квартиры. Уже в кабине лифта впервые смотрю на свою дочь и не могу от нее отвести взгляда. Сердце заливает щемящая нежность. Это любовь с первого взгляда и на всю жизнь.

Малышка продолжает безмятежно спать и улыбаться во сне.

– Ну, здравствуй, Викуля, – и улыбка сама появляется на моих губах. – Я – твой папа. Ты уж, пожалуйста, не пугай больше так нас с мамой.

Я спускаюсь к машине, забрасываю в багажник сумку и открываю заднюю пассажирскую дверь. Осторожно опускаю малышку в заранее подготовленное автокресло и пристегиваю ремнями.

– Артем! – окликает меня выбежавшая Диана. Она так и выскочила: в домашней одежде и тапочках, размазывая слезы по щекам. – Вот, ты забыл. Это ее любимая соска, – она понижает голос, пытаясь ладонями остановить слезы. – Она без нее не уснет.

Она протягивает на раскрытой ладони соску, я беру ее и кладу в карман.

– Спасибо, Диана, – она кивает в ответ, понимая, что я в эти слова вкладываю гораздо более глубокий смысл.

– Диана! – Богдан выходит из подъезда и смотрит в ожидании на жену. Она заглядывает в раскрытый автомобиль, вероятно, остается довольна увиденным и, не оборачиваясь, возвращается к мужу. Ее плечи опущены и подрагивают от едва сдерживаемых рыданий.

Я скорее сажусь в машину, чтобы не смотреть на Тихомировых. Очень тяжело, когда ты становишься счастлив, сделав несчастными своих близких, но при этом нет твоей вины, и помочь ты им ничем не в силах…

Я завожу мотор и медленно трогаюсь в сторону дома Авроры. Охрана передала, что сейчас она дома, и поэтому я направляюсь прямиком к ней.

Моя жена сняла небольшую квартиру рядом с фондом. Я уважаю ее желание пожить отдельно и поэтому не давлю и не тяну обратно. Она сама должна принять решение, есть ли у нас совместное будущее. А для этого ей придется простить меня. Все же дел я наворотил немало…

Паркуюсь напротив подъезда Авроры, обхожу машину и бережно беру свою ношу. Волнуюсь, как пацан на первом свидании, когда поднимаюсь к жене. Долго жму кнопку звонка, и уже думаю, что парни что-то проглядели, и Аврора успела куда-то уйти, как дверь распахивается.

Аврора смотрит изумленно на меня, а потом цепляется взглядом за кулечек. Комочек счастья. Наше счастье.

Она бледнеет, зажимает рот ладонью, а из ее глаз катятся крупные слезы. И единственное, что Аврора в состоянии выдать:

– Боже…Я не верю…

Глава 43

Артем

Я осторожно перешагиваю порог квартиры и приближаюсь к Авроре. Она так и продолжает стоять, зажав рот ладонью, но уже не сводит горящего взгляда