У Дилана был извиняющийся вид. Он сам был собой напуган.

– Извини. Я крепко сжал твое плечо?

– Нет… Я просто… я… Нет, нет. Все хорошо.

Выяснилось, что Дилан – ее парень, и они вместе учились в средней школе. Хейзелдин Комп. Он был на два года младше.

Нора помнила день, когда умер ее отец: она сидела в школьной библиотеке и смотрела на светловолосого мальчика на пару классов младше ее, как он бегал за залитым дождем окном. Гнался за кем-то, а может, за ним гнались. Это был он. Он ей смутно нравился, на расстоянии, хотя она не знала его и вовсе о нем не думала.

– Все хорошо, Норстер?[94] – спросил Дилан.

Норстер?

– Да. Я просто… Да. Все хорошо.

Нора снова села, но оставила между ними пространство на скамейке. В Дилане не было ничего такого неприятного. Он был мил. И она была уверена, что в этой жизни он ей искренне нравится. Может, она его даже любит. Но входить в жизнь не то же самое, что привыкать к чувствам.

– Кстати, ты забронировала «У Джино»?

«У Джино». Итальянская кухня. Нора была там подростком. Удивилась, что они еще работают.

– Что?

– «У Джино»? Пиццерию? На сегодня? Ты сказала, что знаешь там управляющего.

– Мой отец знал, да.

– Так тебе удалось позвонить?

– Да, – соврала она. – Но, к сожалению, у них все занято.

– В выходной? Странно. Как жаль. Я люблю пиццу. И пасту. И лазанью. И…

– Точно, – сказала Нора. – Да, понимаю. Я все понимаю. Это было странно. Но у них пара больших броней.

Дилан уже достал телефон. Он был решительно настроен.

– Попробую La Cantina. Помнишь. Мексиканская. Уйма веганских блюд. Обожаю мексиканскую кухню, а ты?

Нора не могла придумать уважительную причину отказаться, помимо перспективы не слишком увлекательной беседы с Диланом, а в сравнении с сэндвичем, который она жевала, и остальным содержимым холодильника, мексиканская еда звучала многообещающе.

Дилан забронировал им столик. Они продолжили болтать, пока собаки лаяли в здании позади них. В ходе беседы выяснилось, что они подумывают съехаться.

– Мы могли бы посмотреть «Салун “Последний шанс”», – предложил он.

Она слушала вполуха.

– Что ты сказал?

Он был застенчив, поняла она. Редко смотрел в глаза. Так трогательно.

– Ну, тот фильм с Райаном Бейли, который ты хотела посмотреть. Мы видели трейлер. Ты сказала, он должен быть смешным, и я немного поискал в сети, оказалось, он получил восемьдесят шесть процентов на Rotten Tomatoes, и он есть на Netflix, так что…

Ей стало любопытно, поверил бы он, если бы она призналась, что в одной из жизней была солисткой всемирно знаменитой поп-рок-группы и всеобщим кумиром, встречалась с Райаном Бейли и сама его бросила.

– Звучит неплохо, – откликнулась Нора, уставившись на пустой пакетик из-под чипсов, летающий над редкой травой.

Дилан сорвался со скамейки, схватил пакетик и бросил его в урну поблизости.

Плюхнулся обратно рядом с Норой, улыбаясь. Нора поняла, что именно другая ее версия в нем нашла. В нем было что-то чистое. Он сам был похож на пса.

Ресторан находился на Касл-Роуд, за углом, возле «Теории струн», и им пришлось пройти мимо магазина. Знакомые ощущения, но странные. Когда она подошла к магазинчику, то увидела, что с ним что-то не так. В витринах не было гитар. В витринах вообще ничего не было, кроме старого листка бумаги формата А4, прилепленного на стекло изнутри.

Она узнала почерк Нила.

Увы, «Теория струн» больше не может работать в этом здании. Из-за повышения арендной платы нам это просто не по карману. Благодарим всех наших верных покупателей. Не слишком задумывайтесь, все хорошо. Идите своим путем. Бог знает, где бы мы были без вас[95].

Дилану это понравилось.

– Я узнал цитаты, – затем, спустя мгновение: – Меня назвали в честь Боба Дилана. Я тебе когда-нибудь говорил?

– Не помню.

– Ну, знаешь, это музыкант.

– Да. Я слышала о Бобе Дилане, Дилан.

– А мою старшую сестру назвали Сюзанн. В честь песни Леонарда Коэна[96].

Нора улыбнулась.

– Мои родители обожали Леонарда Коэна.

– Когда-нибудь была там? – спросил Дилан. – Похоже, хороший был магазин.

– Пару раз.

– Я так и подумал, ты ведь такая музыкальная. Играла раньше на пианино, верно?

Играла.

– Да. На клавишах. Немного.

Нора заметила, что объявление было старым. Вспомнила, что ей сказал Нил: «Я не могу платить тебе за то, чтобы ты отваживала покупателей таким выражением лица, будто на дворе вечная непогода».

Что ж, Нил, может, дело было все-таки не в моем выражении лица.

Они продолжили путь.

– Дилан, ты веришь в параллельные вселенные?

Пожал плечами.

– Наверное.

– Что, по-твоему, ты делаешь в другой жизни? Думаешь, эта вселенная хорошая? Или ты предпочел бы ту, в которой ты покинул Бедфорд?

– Не знаю. Я здесь счастлив. Зачем желать другую вселенную, если в этой есть собаки? Собаки одинаковые и тут, и в Лондоне. У меня был выбор, знаешь. Я поступил в Университет Глазго на ветеринарию. И я проходил на занятия неделю, но ужасно скучал по своим собакам. Потом папа потерял работу и не смог платить за мою учебу. Так что, да, я не стал ветеринаром. А я очень хотел им быть. Но я не жалею. У меня хорошая жизнь. Хорошие друзья. Собаки.

Нора улыбнулась. Ей нравился Дилан, хоть она и сомневалась, что он привлекает ее так же, как и другую Нору. Он хороший человек, а хорошие люди редки.

Когда они дошли до ресторана, то увидели высокого темноволосого мужчину в спортивной одежде, бегущего в их сторону. Норе потребовалось мгновение, чтобы узнать Эша – хирурга Эша, который заходил в «Теорию струн» и приглашал ее на кофе, Эша, который утешал ее в больнице и прошлой ночью постучал в ее дверь в другом мире, чтобы сообщить о смерти Вольтера. Это воспоминание казалось совсем недавним, и все же оно принадлежало только ей. Он явно готовился к воскресному полумарафону. Не было причин думать, что Эш в этой жизни отличался от Эша в осевой жизни, разве что он, скорее всего, не нашел прошлым вечером мертвого Вольтера. А может, и нашел, только Вольтера звали по-другому.