Вот только в саму башню я не решился входить через основной вход, который наверняка был под каким-то наблюдением. Вместо этого, пользуясь новыми способностями оружия, я добрался до крыши, и проник внутрь через тот же выход, через который выбирался наружу, чтобы испытать дрон. На часах к тому моменту было уже почти утро, а, значит, светлячки уже наверняка спят… А если они этой ночью никуда не ходили — то однозначно спят. Это даже хорошо — спросонья они не сразу въедут в ситуацию, и, возможно, не попытаются пустить меня на фарш с первой секунды. Не факт, что у них получится, но попытаться они все же могут.

Так я думал.

Но оказалось, что спят не все.

И я это выяснил, когда за одним из поворотов столкнулся с Лизой, несущей перед собой двумя руками огромную кружку с парящим кофе.

От столкновения кофе пролился, Лиза отскочила, зашипела, размахивая руками и громко ругаясь. А потом подняла глаза и посмотрела на меня.

Зеленые глаза резко сузились до размера танкового триплекса, и из них полыхнула сдвоенная вспышка злобного дуплета.

А в следующую секунду в вытянутой руке вспыхнул световой топор.

— Зря ты вернулся. — коротко сказала Лиза.

Что ж, от Лизы другой реакции ожидать было бы глупо. Я уже успел понять, что по десятибальной шкале ее импульсивность достигает отметки сорок два, и поэтому нисколько не удивился такому поведению. Я уже далеко не тот ничего не понимающий человечек, что не знал, куда себя деть при виде пылающего Светом оружия в руках рыжей бестии. Много воды с тех пор утекло и не последней по важности вещью, что я узнал, было то, как заставить Лизу не делать то, чего ты не хочешь, чтобы она делала.

Ее надо просто переключить. Как телевизор. Как маленького ребенка, не способного концентрироваться на чем-то хоть сколько-то продолжительное время. Отвлечь на что-то другое, что полностью поглотит ее и она забудет о том, что только что собиралась тебя убить. Только это должно быть что-то необычное, что-то выходящее за рамки даже ее понятий о нормальном. Что-то такое, от чего даже она на секунду растеряется. Что-то такое, что даже мне даже сейчас покажется полнейшей авантюрой.

Поэтому, пока она не замахнулась, я шагнул вперед, притянул ее к себе и поцеловал.

Лиза невнятно булькнула, а потом шумно вздохнула, под звон бьющейся о пол кружки закинула обе руки мне на шею и ответила на поцелуй.

Целовалась она так же, как делала все остальное — страстно и яростно, используя зубы практически наравне с губами. Казалось, что я попал в объятья голодной дикой кошки, которая пытается меня сожрать, но что-то ее останавливает.

Я едва смог отодвинуть девушку от себя — казалось, она может провести в таком состоянии целую вечность. Отстранив, я посмотрел в ее огромные зеленые глаза, сейчас блаженно прикрытые и спросил:

— Успокоилась?

— Угу. — мурлыкнула Лиза. — Но это не значит, что я тебя не убью. Попозже…

— Не убьешь. — категорически ответил я. — После всего, что вы все узнаете — не убьешь. И никто не убьет. У вас даже мыслей таких не возникнет.

— Сказки будешь рассказывать?

— Практически. Половина будет сказок, половина — легенд. Буди остальных, я буду в каютке. Настало время вам узнать всю правду.

И, когда все члены Спектра собрались в каютке и демонстративно сели напротив меня, я действительно рассказал им все. Все, что им следовало бы знать. О чем я не стал упоминать — это о своем реальном возрасте в той, прошлой жизни, чтобы ребятам ненароком не пришла в голову мысль, что я их пытаюсь научить жизни и показать «истинную суть вещей», как любят делать старые пердуны.

Все остальное они действительно восприняли как сказку. Кона практически не отрывала ладоней от щек, глаза Кими, казалось, готовы были вывалиться на пол и покатиться под стол, а вот Маркус наоборот хмурился так, что его глаз почти не было видно, и безостановочно шевелил пальцами, погруженными в маленькую сумочку через плечо, с которой он, казалось, вообще не расставался. Что там у него, игрушка-антистресс, что ли?

А вот Фиби, Кейра, Трилла и почему-то Валери восприняли мой рассказ спокойно. Трилла понятно почему, ее, наверное, и падающий прямо на голову метеорит не выведет из себя, Фиби если и удивилась, то так же мягко и незаметно, как делала все остальное. А вот почему Валери не подняла ор на всю башню, заваливая меня вопросами — вот это был большой вопрос. Однако вместо этого она практически с первых слов сорвала со своей руки Пульс, развернула его в планшет и закопалась в Сеть, иногда поднимая голову, чтобы послушать какой-то особенно интересный кусок рассказа.

Особенно ее заинтересовала информация о том, что существуют какие-то другие миры, и что именно из одного из них я и прибыл сюда. Она так внимательно слушала, что даже забыла о своем Пульсе, и только пальцы ее слегка подергивались, будто она продолжала набирать текст. Вот только экрана при этом она не касалась, и даже не замечала этого. Когда я закончил, она встрепенулась, как воробей, посмотрела на экран своего Пульса и необычайно тихо попросила повторить все еще раз, поскольку она ничего не записала. Лиза в ответ шумно запротестовала, и мы коротко договорились, что Валери я перескажу эту часть истории еще раз попозже и тет-а-тет.

Когда я дошел до проникновения в штаб другого Спектра, ребята впервые проявили какую-то одинаковую эмоцию — посмотрели на меня так, словно я только что на их глазах инвалида пнул. Чтобы не сбиваться с темы, я не стал уточнять, чем заслужил подобную немилость, но в памяти зарубку себе оставил — узнать, в чем причина такого поведения.

Когда я дошел до того момента, когда пошел к Дочери Ночи один, все отреагировали примерно одинаково — с изумлением, и только одна Фиби осуждающе покачала головой, будто знала что-то такое, чего не знали остальные. В этот раз я решил прерваться на выяснение обстоятельств:

— С чем конкретно ты не согласна?

— Не стоило туда идти. — только и сказала Фиби. — Я не то чтобы не согласна, просто… Не стоило туда идти. Это темное место. Самое темное место.

— Да обычное вроде. — я пожал плечами. — В смысле, в плане освещенности обычное. По крайней мере, я видел и темнее.

— Не в этом плане темное, Лайт. — Фиби вздохнула.

— Тебе есть что рассказать о Дочери Ночи? — я прищурился.

— Нет, откуда бы? — печально улыбнулась Фиби. — Так, слухи и легенды. Но эти слухи и легенды никогда не заканчивались хорошо.

— Что ж, я могу на своем опыте подтвердить, что это так. — я кивнул и рассказал о Дине Ларс и ее Пульсе, из которого узнал про казадоров.

— О-о-о, еще одна легенда. — хмыкнул Маркус, не вытаскивающий пальцев из своей черезплечной сумки и шебуршающий там ими, словно перебирающий целый стакан рисовых зерен.

— Ты будешь удивлен. — серьезно пообещал я и продолжил рассказ.