Город, как и обещал Галилей, оказался средних размеров, вполне развитый, но не настолько мелкий, чтобы новые лица вызвали всеобщий интерес. Отсутствие крепостных стен и ярко выраженного старого центра говорило о том, что Пучербумбль основан не очень давно и предназначен для обслуживания находящихся в окрестных горах рудников. О том же свидетельствовали большой речной порт, крупная железнодорожная станция и несколько заводов, трудолюбиво пыхтящих в восточных пригородах.

Другими словами, промышленный центр, предназначение которого – работать, работать и ещё раз работать.

На шоссе разведчики встретили и грузовики, и легковые автомобили, на улицах Пучербумбля разглядели мотоциклеты, окончательно убедились, что их средство передвижения внимания не привлечёт, а значит, можно спокойно въезжать в город.

Ну, как спокойно – оставаясь настороже, конечно же.

– Ты уверен, что мы отыщем здесь библиотеку? – спросил Аксель, поднимаясь и убирая бинокль в футляр.

– Почему ты спросил?

– Городишко не выглядит университетским центром. Скорее, как поселение, предназначенное для недавно освободившихся каторжников.

– Что ты имеешь против каторжников?

– Ничего, пока они на каторге.

– Там они расплачиваются за старые грехи.

– И готовятся к новым, – перебил Бабарского Аксель. – А почему ты спросил о каторжниках?

– В Пучербумбле есть школы. – Суперкарго предпочёл сменить тему.

– Откуда ты знаешь?

– Разглядел. – И, не удержавшись, добавил: – Даже у бывших каторжников бывают дети.

– Кто-то должен учить их молиться и работать.

– Хочу напомнить, что мы едем в этот город, – с неожиданной кротостью напомнил ИХ. А затем опустил бинокль и посмотрел Крачину в глаза. – И если ты будешь на каждом шагу высокомерно демонстрировать своё превосходство, то мы можем разворачиваться и уезжать ни с чем прямо сейчас – чтобы не терять время.

Несколько мгновений Аксель молчал, глядя на внезапно посерьёзневшего суперкарго, а затем чуть заметно пожал плечами:

– Извини, – показав, что всё понял и всё понял правильно.

– И постарайся держать себя в руках, – продолжил ИХ, кивнув на висящую в наплечной кобуре бамбаду – она стала видна после того, как Крачин расстегнул куртку.

– Хочу напомнить, что в неприятности нас обычно втягиваешь ты, – не остался в долгу Аксель.

– Только по необходимости.

– Какая может быть необходимость в неприятностях?

– Острая.

– Например?

– Пораскинь мозгами.

– Отсутствие местных наличных?

– Неужели ты предлагаешь кого-нибудь ограбить? – притворно изумился ИХ.

– А как ты собираешься покупать библиотеку? В кредит? Или векселями банков Ожерелья?

– М-дя… подсунули мне напарника, ничего не скажешь.

Эту фразу Крачин прокомментировал настолько выразительным взглядом, что Бабарский счёл благоразумным продемонстрировать одну из самых обаятельных своих улыбок:

– Поехали, Аксель, поехали… А насчёт местных денег не волнуйся – что-нибудь придумаем.

///

ИХ велел въезжать через ближайший к ним район, небольшой, отчётливо выделяющийся на панораме безликими, одинаково серыми и одинаково прямоугольными зданиями в три-пять этажей, сжатый справа заводскими, а слева – портовыми кварталами. В него вело идущее с гор шоссе, и именно он, как предположил Бабарский, являл собой центр «чёрной» экономики Пучербумбля. И нюх Бабарского в очередной раз не подвёл. Дома в этом районе – его название разведчики так и не узнали – выглядели хоть и мрачно, но намного лучше, чем ободранные строения соседних трущоб, и почти в каждом из них предлагались развлечения на любой вкус: бары простые, бары «с номерами» и откровенные, без всяких затей, публичные дома; наркопритоны – их разведчики научились определять по характерному приторному запаху видимо самого распространённого урийского наркотика, наркопритоны, совмещённые с барами, наркопритоны с «номерами»; игорные дома, конторы ростовщиков, букмекеров, скупщиков краденого…

К появлению путешественников здесь отнеслись с внешним равнодушием, ну, проезжают себе люди на медленной скорости – пусть проезжают. Однако Аксель то и дело подмечал бросаемые исподтишка заинтересованные взгляды, оценивающие приблизительную стоимость мотоциклеты и одежды разведчиков и – приблизительно, конечно же! – сколько грандов можно вытащить из их бумажников. Агрессии обитатели района не проявляли, но было понятно, что заходить в местные тупики и подворотни опасно даже днём.

– Остановись, – Бабарский похлопал Крачина по плечу. – Приехали.

И указал на неброскую, но хорошего качества вывеску: «Скупка жолотого песка». Алфавит, вопреки высказанным опасениям, урийцы использовали стандартный.

– Нам сюда?

– Ты действительно планируешь ограбить местный банк? – ИХ слез с мотоциклеты и с удовольствием размялся. – От тряски и гудения у меня случился временный пароксизм конечностей.

– Паралич?

– Нет. Я говорю о редчайшем заболевании чувствительных отростков на кончиках пальцев, которое усилилось на этой странной планете. – Бабарский широко зевнул. – Не сомневался, что в местных горах моют золото.

– И у тебя, конечно, есть с собой песок? – попытался съязвить Аксель, но съязвить не получилось.

– Разумеется, – пожал плечами Бабарский.

– Правда?

– А что ещё я должен был взять с собой на незнакомую, но развитую планету? Чековую книжку?

Его умение просчитывать действия не уступало самомнению и было почти столь же развитым, как умение ныть.

– Гм… – Крачин в очередной раз признался себе, что маленький ИХ сумел его поразить.

Ну и тот факт, что добывать наличные они будут не грабежом и насилием, внушал определённый оптимизм.

– Прихвати коробку из левой сумки, Аксель, нам нужно заняться бизнесом. И, пожалуйста, молчи – у тебя ужасное произношение.

Ответа ИХ не дожидался – сделал несколько шагов и посмотрел на сидящего у дверей скупки громилу:

– Пригляди жа нашей тележкой.

– Оружие есть? – лениво поинтересовался тот.

– Мы что, похожи на идиотов? – улыбнулся ИХ и уверенно прошёл внутрь, позволив охраннику самостоятельно решить, как он ответил на вопрос. – Доброе утро.

– Доброе… – Владелец скупки оказался человеком опытным, к панике не склонным, и, бросив лишь один взгляд на ИХ и Крачина, кивком велел охраннику вернуться к дверям – понял, что грабить его никто не собирается. После чего сложил на прилавке руки и любезно осведомился: – С чем пожаловали?

– Жаинтересовался вашей вывеской, – не менее любезно ответил Бабарский.