на подмигивающие звёзды, которые всегда казались мне неправильно идеальными для разваливающегося на части мира. Как те зрители из бойцовских ям – влиятельные расфуфыренные короли новой эпохи пришедшие посмотреть, как второсортные убогие животные борются за каждый следующий вздох, отвоёвывают право жить, вгрызаясь зубами в глотку противника. Звёзды – эти зрители. Мы – те, кто пытается выжить им на развлечение.

– Анна и Чейз делают что? – не без труда переспросил Брей, и я повернула к нему голову.

– Ищут ближайший город, где может быть больница. Обратно ехать – не вариант.

– Чуть что у меня нет мед. страховки, – ухмыльнулся Брей и обхватил свою грудь руками. – Чёртовы батончики. Так и знал, что с ними что-то не так. Слишком сладкими были… Блин! Сдохнуть от такой хрени. Цыпа, не говори никому.

– Мы найдём нужный ингибитор, – со вздохом ответила я и вновь устремила лицо к насмехающимся над нами звёздам. – Если бы не выблевал всё, что сожрал, уже рыла бы для тебя могилку. А так… у тебя всё ещё есть шанс и дальше портить мне жизнь.

– Или спасать её, – ухмыльнулся Брей. – Ты всё ещё мой должник, цыпа, так что могилка должна быть шикарной, поняла?

Через двадцать минут у Брея отказали ноги.

И если бы я действительно не была в долгу у этого идиота, то не стала бы кричать, что рассвета дожидаться нельзя и нужно выдвигаться прямо сейчас.

Какая жестокая неправильная ирония… Чувство, что предаю саму себя. Ведь ещё недавно считала, что в Новом мире у меня нет и попросту быть не может ни перед кем никаких долгов. Тем более перед Бреем. Кто вообще для меня этот Брей?..

Дакир бы похвалил меня. Он всегда считал, что внутри меня спрятано гораздо больше человечного, чем я сама о себе думаю. И чем сильнее поглощает меня этот мир, тем больше и больше приходится признавать, что во многом этот чёртов манипулятор был всё-таки прав.

Глава 16

*Радио-апокалипсис*

*Зомби-волна *

Track # 15

PHANTOGRAM – «Black Out Days»

Сообщение: «От судьбы не убежишь, Джей из Скалы. Б.»

***

– Сойдём с маршрута, и мы – трупы, – не в первый раз повторил Бронко, сидя на полу внедорожника со связанными для видимости руками, гневным взглядом смотрел на Чейза, не спускающего с него глаз, и пытался достучаться до разума каждого из нас.

– Давайте его просто прикончим? – предложила Дженни имея в виду вовсе не Брея, а нашего неумолкающего майора. – Бесит он меня.

– Тебя в принципе все бесят, – отозвалась я мрачно, трясясь рядом с Анной на сидении рядом с водительским. Остальные уместились сзади, салон благо попался просторный. Да и Брей тоже не стал возражать, когда его уложили на пол у ног Бронко. Брей да и говорить толком не может.

То, что Анна за рулём меня не совсем устраивало, и причина не только в её сотрудничестве с руководством Тантума, а в её этой жуткой чесотке. Но Чейз не мог оставить без присмотра Бронко и рафков, поэтому и едет сзади, а не рядом со мной.

– Подойдут любые ингибиторы холинэстеразы. Например, неостигмин и физостигмин, – просвещала нас Анна, следя за освещённой дальними габаритами дорогой. – Уверена, в больничном хранилище должно что-то остаться. Мы спасём его.

Неужто совесть мучает? А когда эту отраву ели дети спалось ей как, хорошо? Кошмары не мучали?

– Я вообще не понимаю, чего мы с ним возимся, – Дженни продолжала возмущаться.

– В Тантум не терпится, или что? – я бросила взгляд на неё.

– Просто не понимаю, зачем мы так рискуем, ради какого-то одного практически парализованного человека?

– А разве по политике рафков не каждый важен, а? – я взглянула на Вала и тот удачно войдя в образ поэта-страдальца созерцающего звёзды, драматично вздохнул:

– Совершенно верно, дорогая моя Джей. Важен абсолютно каждый. Знал, что ты поймёшь меня.

Дженни фыркнула:

– Значит, всем плевать, что мы едем к чёрту на кулички ради будущего трупа? А точнее в город, который, скорее всего до отказа набит инвазивными!

– Это так мило, – усмехнулась я. – Дженни боится тварей.

– Тварей, которые не боятся рафков! – зарычала на меня Дженни, и в разговор вклинился Бронко:

– Она права. Города пролегающие рядом с маршрутом будут полны инвазивных. И возможно именно тех, которые плевали даже на этого красавчика. Правило третье, детки – ни за что не сходить с маршрута.

Красавчик, то есть Чейз, велел майору заткнуться, но тот с упорством продолжал:

– Всего лишь один человек! Вы рискуете нашими жизнями, ради одного человека, который уже обречён!

– Вот именно, – сухо отозвалась я. – Мы рискуем жизнями ради человека. Непривычно, правда?

Я и сама этого не понимала. Не понимала себя. Спасать жизнь кому-то на кого мне по большому счёту плевать на меня не похоже. Что это: действительно попытка спасти Брея, или же жалкая отсрочка визита в Тантум?.. В очередную тюрьму. В очередное место, где свобода – всего лишь видимость. Где придётся подчиняться чьим-то законам и претворяться нормальным человеком. Чем больше судьба подкидывает мне вот таких вот перспектив, тем больше понимаю, что мне нигде нет места. Я сама не знаю, чего хочу и где смогла бы провести остаток своих дней. Знаю лишь то, что хочу быть рядом с Чейзом, поэтому и иду туда, куда идёт он, на остальное мне плевать.

– Возьмём немного южнее, – говорила Анна, бросая взгляды на карту у меня на коленях. – Просто поедем в объезд и затем снова вернёмся на маршрут.

– И что потом? – не умолкал Бронко. – Вколите ему ингибитор, и он дальше на двух своих пойдёт? Анна, ты лучше меня знаешь, сколько потребуется времени на восстановление. Будешь этого здоровяка на спине тащить до самого Тантума?

Анна не ответила. Её спина точно не выдержит. А по поводы спины Чейза… не уверена, что готова взвалить на неё такой груз.

Полоса горизонта на востоке уже окрасилась в розовый, когда наш внедорожник нарушил мертвенную тишину в очередном городе-призраке на просторах Финляндии. В очередном городке сельского типа с населением, которое чуть больше десятка лет назад с трудом переваливало за тысяч тридцать и вряд ли когда-либо представляло себе, что однажды солнце выжжет всё живое в стране, которой свойственен умеренный климат с частыми дождями и всегда снежной зимой.

Тёмные очертания домов проплывали за окном, как призраки, навеки заточённые в покинутом людьми городе. Эти дома для большинства из них стали склепом и ни в одном больше никогда не раздастся детских смех, или звон кухонных сервизов за