– Численность? – коротко поинтересовался я.

– Порядка пяти тысяч, не все, естественно моряки, частично примкнули сухопутные части и рабочие заводов Санкт-Петербурга. На вооружении, как сам понимаешь, есть и пулеметы с пушками. Предполагаю, атаман Ожаровский двигается к нам на одном воинском эшелоне? Он же не все казачье войско в дорогу отправил? Наверняка же вы ему повелели и о безопасности Оренбургской губернии позаботиться.

– Воинских эшелонов два, состоят из большего количества теплушек и грузовых платформ. Рассчитывал, что две тысячи казаков, которым поможет техника и автоматическое оружие, – похлопал по прикладу АК, – с мятежниками играючи справится.

Есть и еще одна причина – не смогли бы мы быстро отыскать такое количество подготовленных вагонов для переброски солдат, лошадей и техники. Одна теплушка, обустроенная для перевозки, вмещает порядка сорока солдат или восемь лошадей. А сам воинский поезд состоит, как правило из четырнадцати – девятнадцати вагонов. Мы же приняли решение, состав немного увеличить, на скорости и маневренности это не сильно скажется, а на третий эшелон не набиралось теплушек. Теперь же, получается, что я дико просчитался и наших сил может не хватить для подавления мятежа. Впрочем, не следует забывать о вооружении и бронемашинах. Наши пять легких танков способны такой «шухер» навести в рядах эсеров, что мы можем одержать победу там, где не рассчитывали. Да и недаром Александр Суворов говорил, что воюют не числом, а уменьем.

– А еще не стоит забывать, что мы почти Москву сдали, – тяжело вздохнул Еремеев. – По моим подсчетам, численное превосходство эсеров пятикратно. Нас спасает, что у них нет грамотных командиров и организаторов. Тем не менее, с подходом подкрепления таковые наверняка появятся.

– Но ведь остались и верные императрице войска. Где они, черт бы их побрал?! – немного эмоционально воскликнул я, пытаясь просчитать наши действия.

– Депеши отправили, часть курьеров вернулась, большинство гарнизонов в губерниях пытается справиться с мятежниками. Честно говоря, с переменным успехом. С границы же снимать части Ольга Николаевна категорически запретила. Говорит, что альянс только этого и ждет и сразу же нападет.

Я задумался, дела оказались еще хуже, чем предполагал в самых худших сценариях. Необходимо отдать должное, эсеры основательно подготовились и деньгами их наделили сверх всякой меры. Впрочем, на кону стоит целая империя, с ее ресурсами, есть чем рискнуть, а потом вложения отобьются на раз.

– Петр Евграфович, а не паникуете ли? – чуть улыбнулся я. – Если Владимир Федорович успеет, то мы сумеем занять такую оборону, что нас и двадцать тысяч мятежников победить не смогут. В скором времени народ поймет, что его обманом в эту бойню втянули и начнет от краснобантовых убегать. Опять-таки, подтянутся верные части и…

– Иван Макарович, на это очень надеюсь, – перебил он меня. – Насколько помню, имеется у вас еще чин охранителя, который обязывает просчитывать пути отступления, чтобы сохранить жизнь того, кого обязан защищать.

– Ваше утверждение верно, – согласился с ним, начиная догадываться, куда же генерал клонит.

– Предлагаю к этому разговору вернуться, когда ситуация немного проясниться, – заявил Еремеев, поняв, что его слова услышаны.

– Хорошо, – задумчиво кивнул я.

– Ну а теперь можно и императрице визит нанести, – довольный собой, потер ладони Петр Евграфович и кивнул на дверь кабинета: – Пойдем? Впрочем, вам бы для начала умыться, как-то негоже перед Ольгой Николаевной в таком виде представать.

На этом же подземном этаже я привел себя более-менее в порядок. Ну, умылся и отряхнул свой френч, да с горем пополам почистил сапоги. Анзор, занимавшийся тем же, еще и подтрунивал, что мы составим конкуренцию нищим на паперти. Императрица от появления таких «красавцев» может в обморок упасть или мелкую монетку пожертвовать.

Спустились еще на один этаж вниз. Еремеев провел нас по длинному коридору, и мы оказались в просторной приемной. При нашем появлении, со своего места подскочил поручик и дернулся к кобуре, но потом выдохнул и извинился:

– Господа, прошу простить, нервы ни к черту! – он пригладил волосы и уточнил: – Как прикажете доложить?

– Сам о гостях объявлю, – махнул ему рукой генерал и открыл массивные створки дверей.

Я уже смог оценить, что в таком укрытии императрица ни за что не узнает, что происходит перед резиденцией. Судя по толщине стен, то и разрывы ее не побеспокоят, будь даже прямое попадание из пушки по зданию.

– Ваше императорское величество! – заходя в комнату для совещаний, сказал Еремеев. – К нам подоспела подмога во главе с хозя… гм, наместником Урала, Чурковым Иваном Макаровичем.

– Добрый день, – появился я из-за спины генерала и щелкнув каблуками сапог, склонил голову.

В переговорной воцарилась тишина, нашего появления тут никто не ждал и теперь гадают, что последует дальше.

Перед императрицей лежит какой-то лист бумаги, а сама она держит в руке перьевую ручку и внимательно на меня смотрит. Взгляд усталый, а в глазах, как мне показалось, мелькнула радость, сменившаяся настороженностью. Вот Ольга Николаевна нахмурилась, положила ручку и посмотрела на одного из генералов:

– Господин Барсов, вы меня уверяли, что помощи ждать неоткуда!

– Ваше императорское величество, – промокнул вспотевший лоб, штабной генерал от кавалерии, – появление наместника Урала для меня приятная неожиданность.

– Как так? – не выдержал я. – Неужели Лев Федорович Рагозин не сумел ни с кем из вас связаться и сообщить, что спешим на помощь?

– Мне об этом ничего не известно! – сразу стал открещиваться генерал.

– Гм, Александр Сергеевич, но ведь при мне вам принес записку какой-то доктор от директора медицинского совета и на словах сказал про помощь из Сибири, – удивленно проговорил какой-то полковник.

– Да? Запамятовал значит! Закрутился и из головы вылетело! Сами же видите, что вокруг происходит, – забегал глазами генерал.

– И поэтому вы всех убеждали, что мне следует подписать отречение в пользу государственной думы, объявив Россию республикой? – вкрадчиво спросила императрица. – Арестовать! В камеру и провести дознание! – она оглянулась на стоящих позади ее кресла охранителей.

Двое из них сразу же наставили на генерала револьверы, а Ольга Николаевна продолжила:

– Генерал Барсов, точнее, бывший генерал, – она криво усмехнулась, – сдайте оружие.

– Это один из офицеров Генерального штаба, – шепнул мне Еремеев.

Ну, это я уже догадался. Барсов сопротивления не оказал, револьвер на стол выложил и проследовал на выход в сопровождении охранителей императрицы. Не сказал бы, что арестованный и лишенный звания выглядит расстроенным. Нет, он спокоен, вся его нервозность прошла. Мне даже показалось, что генерал рад такому исходу и теперь смотрит на всех победителем, именно так его взгляд расшифровал, в котором мелькнуло презрение ко всем собравшимся.