Кэссиди вскинула голову и вызывающе посмотрела на него.

Тьернан казался чужим, незнакомым. Но крайне опасным. Однако Кэссиди уже давно забыла об осторожности.

– Вариантов множество, – сказала она. – Прежде всего, вы не серийный убийца.

– Это еще почему?

– Я встретилась с одной из ваших жертв по дороге.

– С которой именно?

Кэссиди резко встала со стула.

– Прекратите надо мной измываться, Ричард! И знайте, я не позволю вам сбежать и бросить моего отца. Вы сейчас слишком много для него значите. И я не хочу, чтобы…

– По данному вопросу права голоса у вас нет, – холодно произнес Тьернан. Он с грациозной небрежностью застегнул последнюю пуговичку на рубашке. – И ни черта я для вашего отца не значу; разве что не позволяю застаиваться стариковской крови. Знаете, почему он не показывает вам рукопись? Не хочет, чтобы вы узнали правду. Что он пишет мою биографию. О том, как я убивал женщин, которые имели глупость в меня влюбляться.

На столе лежал нож. Огромный, зловещий и острый с виду нож для разделки мяса. Кэссиди только сейчас его заметила.

– Но ведь Салли Нортон вы не убили!

– Ах, так вот кого вы видели! Она моя сообщница. – Проследив за взглядом Кэссиди, Тьернан нагнулся и завладел ножом. – Не слишком подходящий экземпляр, – задумчиво произнес он, повертев нож из стороны в сторону и попробовав большим пальцем лезвие. – Туповат. Между прочим, Кэссиди, тупой нож наносит более болезненные раны. Вам это известно?

Кэссиди даже глазом не моргнула.

– Да, – кивнула она.

Тьернан снова повертел нож в руках.

– Надо бы заточить его, – мечтательно сказал он. – Оселок у меня за домом установлен. Пожалуй, прямо сейчас и поточу. Можете воспользоваться этим и уехать. Успеете унести ноги. Обещаю, что не стану вас догонять. Только не упустите случай, пока я не передумал. Возвращайтесь в Нью-Йорк и напрочь забудьте о том, что побывали здесь.

Кэссиди словно завороженная уставилась на длинный нож.

А заодно на красивые руки, его державшие.

– А что будет с вами? – спросила она после некоторого молчания.

– О, я вернусь, как и обещал, – сказал Тьернан, размахивая ножом. – Разве вы не знаете, что я всегда держу слово?

– И, наверное, также никогда не врете? – съехидничала Кэссиди.

– О нет, – преспокойно сказал он. – Вру я постоянно. – Не выпуская ножа, он шагнул к ней, и Кэссиди понадобилась вся ее выдержка, чтобы не попятиться. Но она знала: Ричард ни за что не пустит в ход оружие. Даже если очень постарается ее запугать.

– Вы не причините мне боли, – заявила она.

Тьернан поднес нож к ее лицу и легонько провел тупой стороной лезвия по щеке.

– Почему вы так считаете, Кэссиди? Разве вам не известно, что я люблю мучить женщин? Я ведь сделал больно вам и получил от этого огромное удовольствие.

– Вам меня не испугать! – запальчиво выкрикнула Кэссиди.

– Да вы уже испуганы до полусмерти, – усмехнулся Тьернан, поворачивая нож, так что теперь он прикасался к нежной коже Кэссиди заточенной гранью.

– Вам не за что убивать меня.

– А психам повод не нужен, – отрезал Тьернан. – Мы просто прислушиваемся к внутреннему голосу, – добавил он, сверкая глазами. – Хотя у меня есть и повод. Вы ведь расскажете, где я. А чем меньше людей про это знает, тем лучше. Так почему бы и не пойти на убийство ради сохранения тайны? – Острие ножа скользнуло по горлу Кэссиди, стальная ласка, и она невольно сглотнула.

– Вы не псих, – выдавила она.

– Но лезу вон из кожи, чтобы убедить вас в обратном, – сказал Тьернан со зловещим спокойствием.

– Я знаю. Но только не могу понять, зачем.

Оба одновременно услышали, как к дому подкатила и остановилась какая-то машина, и почти тут же послышались смеющиеся голоса, а потом хлопанье дверей. Лицо Ричарда вмиг изменилось: недоброй насмешливости как не бывало, и он побледнел как полотно.

– Уходите, Кэсси! – резко сказал он, но почему-то это прозвучало скорее как мольба, нежели приказ. – Убирайтесь же, черт возьми! Пока не поздно.

Кэссиди не представляла, чьего нашествия ей ожидать. Собаки Баскервилей? Исчадий ада?

Ричард едва успел отложить нож и отступить в сторону, как дверь распахнулась, и двое маленьких детей кинулись к нему со всех ног и прыгнули прямо в его объятия.

– Папа! Папочка! – Шум и гам они сразу подняли невообразимый. Ариэль и Сет буквально засыпали отца поцелуями, расспросами и клятвами в любви.

Кэссиди остолбенела, поэтому не сразу почувствовала прикосновение к своей руке. Затем, обернувшись, узнала Салли Нортон, взиравшую на нее со странным выражением на миниатюрном лице.

– И как я сразу не догадалась? – Она устало пожала плечами. – Откуда тут могла взяться еще одна американка? – Она потянула Кэссиди за рукав. – Давайте на время оставим их одних. Они больше года не виделись.

Кэссиди молча последовала за ней; она была слишком поражена и растерянна, чтобы сопротивляться. Салли провела ее в цветущий сад и усадила на плетеный стул. Сама уселась напротив.

– Итак, они не погибли, – констатировала Кэссиди.

– Да, они живы, – улыбнулась Салли. – И им очень хорошо. Кстати, как видите, я тоже жива.

– А Диана?

– Вот Диана мертва, – бесстрастно промолвила Салли. – И если есть в мире высшая справедливость, то поджаривается в геенне огненной. – Улыбка, внезапно озарившая ее лицо, привела Кэссиди в замешательство. – А я вас совсем другой представляла.

– Представляли? – эхом откликнулась Кэссиди, до сих пор не пришедшая в себя.

– С другой стороны, все вполне логично, – как ни в чем не бывало продолжила Салли. – Я только удивилась, что он сразу не привез вас с собой. А он сказал, что вы еще не готовы.

– Не готова? – Глаза Кэссиди изумленно расширились. – Для чего?

Салли нахмурилась.

– Скажите, а почему вы тогда здесь?

Кэссиди покачала головой. Долгий и утомительный перелет, душевное смятение после бурной ночи и шок от только что увиденного внесли полную неразбериху и сумятицу в ее мозг. Со всех сторон ее окружали жертвы Ричарда Тьернана, живые и невредимые, и бедняжка не знала, что и думать. Мысли ее лихорадочно перескакивали с одного на другое, отказываясь выстраиваться в хоть сколько-нибудь логическую цепочку.

– Сама не знаю, – честно призналась она. Затем встала и, не оглядываясь, направилась к столь опостылевшему за этот день «Воксхоллу».

Сбежит, подумал Тьернан. Иначе и быть не может. Кэссиди Роурки, к сожалению, имела привычку всегда появляться не там где надо и когда не надо. Ну почему, черт побери, она не поехала в Хэмптон к Шону и Мабри? И зачем, черт побери, вернулась домой, когда он уже уехал? И на кой черт ей понадобилось лететь в Англию, где он рассчитывал провести пять счастливых дней наедине со своей великой тайной? И, наконец, почему, черт бы ее побрал, она ухитрилась снова исчезнуть уже после того, как вторглась в его идиллический мирок и все разрушила?