— Всё не так! — возмутился Фрэнк. — Это полный навет. Пришел я один, и когда получил удар по голове, сержант еще был жив!

Звеня наручниками, Оверли поднес ладони к голове, раскалывавшейся от боли.

— Я помню, что сзади на меня напал уголовный преступник Манузль Грилан из банды дона Луиса.

Но прокурор не поверил:

— Пистолет и служебное удостоверение я у тебя забираю.

И ещё добавил, отбросив в сторону всякие доводы о необходимости сохранять доброе отношение к человеку, которого ещё вчера называл своим другом, если официально не доказана его вина.

— Пока будет идти следствие, — услышал от него Фрэнк Оверли. — Придется взять с тебя и подписку о невыезде.

Одно пообещал сделать по старой памяти для вывшего подчиненного прокурор — оставить пока на свободе.

— Сразу, до суда постараюсь не отправлять тебя в камеру, — заявил Денвер Райсон. — Побудешь пока на воле.

Он внимательно глянул прямо в глаза своему бывшему помощнику:

— И моли Всевышнего нашего, чтобы все и на самом деле было именно так, как ты излагаешь в своём объяснении конфликта!

После чего велел полицейским:

— Снять с подозреваемого лица, ненужные более, наручники!

И всё же, столь долгое пребывание, главного по округу правоведа на своеобразной сцене, где продолжался развиваться сюжет, разыгравшейся трагедии, вовсе не привёл другого героя этого действа в покорность и уныние.

— Вы ошибаетесь, мистер Райсон, полагая, что я и есть убийца, — не согласился Фрэнк Оверли с доводами, только что приведёнными окружным прокурором. — Дайте мне телефон, чтобы позвонить губернатору.

Казалось, он ещё не потерял веру в справедливость.

— Ему все подробно объясню и приведу необходимые доводы, — попытался Фрэнк использовать и такую возможность отыскать истину в истории, когда дело идёт не только об одном совершённом преступлении. — Ведь вопрос ещё касается Дайзи…

Он не договорил до конца.

Перебил его окружной прокурор:

— Губернатора нет в городе.

Чтобы не оставалось и тени сомнения в этом, назвал и причину временного отсутствия того в столице штата:

— Он еще вчера, сразу на две недели отправился на личной яхте в плаванье.

Потом прокурор Денвер Райсон еще и пояснил реальность перспектив будущего контакта гражданина, подозреваемого в убийстве полицейского, с первым лицом их штата:

— Вот вернется, тогда и проси у него заступничества, если сможешь…

Однако никто уже не сомневался в том, что оно, это самое вмешательство губернатора будет осуществлено в реальности.

По презрительному взгляду прокурора округа так и читалось:

— Ведь само следствие ты, господин Оверли, провалил. И теперь еще, пусть и по неосторожности, убил сержанта полиции.

Вслух он произнес иное:

— Вот мой тебе совет — иди пока домой и жди там повестку с вызовом от следователя. Показания, только, ему давай не такие, как сейчас, а честные. Тебе же от этого будет лучше.

Напоследок он ставил бывшему коллеге ту надежду, которой обычно питают своих «клиентов» все без исключения сотрудники следствия на различных уровнях:

— Как ни возьми — раскаяние и чистосердечное признание смягчают вину.

К тому же теперь у Фрэнка оставался шанс, о котором вовсе не было ещё сказано ни слова:

— Убедить присяжных сохранить ему жизнь!

Хотя слабо в это верили уже все, кто был в курсе случившегося с ним на явочной квартире:

— Все же — шантаж, вымогательство, а потом еще и убийство полицейского тянут на высшую меру наказания…

Газетная шумиха об убийстве полицейского помощником окружного прокурора надолго всколыхнула город.

За этой сенсацией как-то даже затерялось краткое сообщение, о доступной, наконец-то источникам гласности, информации об исчезновение сестры губернатора — Дайзи Кроуфорд.

Лишь в нескольких изданиях нашли место заметки о, якобы, горьких моральных страданиях, испытываемых членами богатейшей семьи побережья.

Кстати, неожиданный отъезд губернатора Джона Антони Кроуфорда из города, лёгкие на сплетни языки, тоже, в узких кругах, связали как раз с этим, постигшим его горем.

— Решил развеяться от такой его беды в одиночном плавании на собственной яхте, — разносила молва. — Прийти в себя.

Ведь об успешном поиске похищенной, уже не могло быть и речи. Вначале его еще вели, а потом и вовсе прекратили:

— Приостановили до появления новых обстоятельств.

Все это не осталось без внимания и Фрэнка Оверли.

Отстраненный от дел и в ожидании суда, он неделями не выходил из своего дома, штудируя от корки до корки все издания, что только мог ему доставить посыльный из газетного киоска.

И делал это, как оказалось, совсем не зря.

Если судить по сообщениям газет, пропала сестра губернатора ещё раньше в своем родном городе, а вовсе не при возвращении с лечения, проведённого в Европе.

— Так, что и Мануэль Грилан был не причем, с его дорожным знакомством с молодой женщиной.

В ней, кстати, никто не опознал пропавшую девушку.

— Тут что-то было не так? — потому Фрэнк, хотя бы из газет, попытался найти в этом костре событий для себя хотя бы один реальный уголёк. — Но такой, чтобы способен был, пролить свет, на столь загадочную, как эта, историю.

Хотя настоящей тайной в ней оставалось для опытного сыщика, только одно обстоятельство:

— Как удалось явному похитителю будущей жертвы преступления выйти сухим из воды?

И кто знает, может быть так могло продолжаться и до самого суда. До уголовного процесса, на котором Фрэнка Оверли официально обвинили бы в неосторожном убийстве, шантаже и вымогательстве. Приговорили к казни на электрическом стуле. И столь же быстро привели приговор в исполнение.

Но внезапно ему, на домашний телефон, позвонил сам бывший руководитель мистер Бредли.

— Слушайте, Фрэнки, — безо всяких предисловий начал он. — Очень тебе сочувствую.

Оказалось, что тот понимает, в какую на самом деле плохую ситуацию попал его бывший сослуживец.

— Будем надеяться, что присяжные найдут смягчающие вину обстоятельства, — ровно рокотал в трубке доброжелательный голос шефа Центрального Федерального Бюро по борьбе с наркотиками. — Да я и не верю, что ты мог бы пойти на какие-то коммерческие отношения с этим продажным поддонком, каким при жизни являлся сержант Смитчел.

Завершился разговор на положительной волне: