прижимался к моей спине, дышал над ухом. Его воодушевлённый вид, тепло и близость тела будили во мне страсть. Воображение и фантазии разыгрались не на шутку. Мысленно я уже раздевала себя в зеркале его руками.

Егор услышал мои мысли, замер, пристально посмотрел в глаза.

— Продолжай, продолжай, не отвлекайся, — рассмеялась я его озадаченности.

— Не знаю, чего я сейчас хочу больше: тебя или зарисовать этот взгляд, — Егор явно напрягся, перевёл дыхание.

Но выбор сделал, не колеблясь, сжал меня в объятиях и впился губами в шею — на время пришлось отвлечься от карандаша и бумаги.

— А мне нравится наше совместное творчество, нужно будет повторить, — уже после рассмеялась я, глядя на Егора.

Он лежал на спине, прикрыв глаза. Улыбнулся, бросил на меня быстрый взгляд, притянул ближе:

— Рисовать тебя — одно удовольствие, — хрипло добавил он.

Я хихикнула, поцеловала его. Похоже, вдохновение передавалось половым путём, потому что мне вдруг до безумия захотелось творить. Петь песни, танцевать, в душе горел огонь, казалось, я могу свернуть горы.

Схватила со стола карандашный набросок, вглядываясь в девушку на портрете.

— Похожа?! — подал голос Егор.

— Да! — с замиранием сердца проговорила я. Мне это казалось чем-то волшебным. Егор потрясающе рисовал, смог уловить какие-то особые детали, черты лица, которые подчёркивали сходство, и девушка на рисунке мне нравилась больше, чем в зеркале.

Егор обхватил меня за талию, прижался позади:

— Теперь самое интересное. Бери кисточку!

Он рисовал акварелью, смешивая, казалось бы, несочетаемые цвета на палитре. Добавлял синий, зелёный в волосы, фиолетовый в глаза, коричневый в губы, но удивительным образом оттенки растекались по бумаге так, что подчёркивали какое-то неуловимое настроение и игру света. Меня завораживала работа Егора. Иногда хотелось его остановить, сказать: «Ты промахнулся, ты же взял зелёный!» Но я могла лишь открывать рот от изумления, насколько он чувствовал оттенки.

— Как ты это делаешь?! — не выдержала в итоге я, восхищаясь результатом.

— А это не я, — усмехнулся он, смотря в зеркало будто сквозь меня. — Это ты!

Похоже, Егор нашёл способ перехитрить мироздание. Нарисованный моей рукой портрет не исчез наутро.

Глава 54. В лесу

Тем февральским днём светило солнце, даже в лесу слепил снег. Я любила такие дни. Морозные, яркие. Жаль, Егора не было рядом. Мы бродили с Дружком по лесу, он, как всегда, скрылся за деревьями и пропал. Я неторопливо шла, слушала пение птиц, наслаждалась погодой, думала о Егоре. На душе было спокойно, легко.

Из-за дерева вдруг выглянула серая мужская фигура. Я остановилась как вкопанная, не сводя с неё взгляда. Мужчина выглядел недружелюбно: безразмерная фуфайка, чёрная шапка, небритый, осунувшийся, мрачный. Он был похож на уголовника. Что он забыл в лесу?

— Как мне в Тверь попасть? — заговорил незнакомец.

Из этого леса было два пути: один вёл в наш посёлок и его нужно было пересечь, чтобы выйти к остановке, второй — по тропинке вдоль леса к трассе, так я обычно хожу в магазин, там тоже была остановка.

Пока я пыталась сориентировать его на местности, мужчина подошёл так близко, что невольно напугал меня. «Беги!» — промелькнула мысль, и я поняла, что внутренний голос не ошибся. Мужчина резко схватил меня за рукав куртки и в шею уткнулось что-то острое. Похоже, нож.

— Ори, не ори, никто не услышит, — грубо проговорил он над ухом.

А я боялась даже слюну сглотнуть, настолько сильно он прижал острое холодное лезвие к горлу. «Сейчас он меня убьёт», — промелькнула следующая мысль. Я зажмурилась, лишь бы не видеть его лица, не смотреть в глаза, не провоцировать. Оставалась надежда на Дружка, но тот иногда мог подолгу бегать за белками, лая не было слышно.

— А ты ничего, симпотная, — в голосе пропала угроза и грубость. Он чуть толкнул, и я спиной упёрлась в дерево. А шеи опять коснулся нож. Страшно было до дрожи, сердце бухало, но я не открывала глаз, думала, что мне нужно продержаться, пока не прибежит Дружок. Только бы пёс успел, пока этот человек меня не убил.

Но у незнакомца, похоже, появились другие планы, прежде чем убить, он решил удовлетворить свою похоть, потому что начал расстёгивать мою куртку. Меня охватила паника, хотелось заорать, позвать на помощь, но я знала, что, кроме Дружка, мне не на кого рассчитывать, а лезвие угрожающе давило на горло, я боялась пошевелиться.

Мужчина пыхтел, возился с замком на куртке, потом с моими штанами. А я думала о худшем своём кошмаре, зажмурилась до боли в веках, как на приёме у стоматолога. Но если в кресле врача я знала, что выживу после всех мучений, то здесь, в лесу, шансы на это были малы.

Когда грубая рука пробралась под свитер и коснулась груди, к горлу подступила тошнота, я почувствовала, что меня вот-вот вывернет наизнанку, я инстинктивно дёрнулась, открыла глаза, встретилась со взглядом незнакомца. Это было лицо убийцы. Вот где я увидела смерть. Она выглядывала из двух серых омутов, насмехалась надо мной и отражалась в злых глазах, которые, словно ножом, разрезали душу и грубо выволакивали наружу ребёнка, маленькую девочку, которая спряталась где-то в глубине меня.

— Не рыпайся! — злобно скривился он, навалился сверху, придавил сильнее к стволу дерева, остриё царапало кожу на шее.

Я боролась с тошнотой, страхом, меня не покидала мысль: «Сегодня я умру», — но от того нестерпимо хотелось жить. «Перетерпеть. Продержаться. Выжить». Прямо как на приёме у стоматолога.

Когда мужик отвлёкся на расстёгивание штанов, я чуть приоткрыла глаза, чтобы оценить обстановку, и заметила за деревом рыжую тень. Дружок!

Пёс не издал ни звука, стремительно подлетел к мужчине и, подпрыгнув, с проворностью тигра вцепился и повис на руке обидчика, которой тот прижимал нож к моей шее. Мужчина дёрнулся, принялся материться, отвлёкся на собаку, а я, воспользовавшись моментом, рванула в сторону. И побежала со всех ног. Слышала за спиной ругань, злобный собачий рык.

В жизни так не бегала. Остановилась, когда захлопнула за собой ворота. Не могла отдышаться. Как рыба хватала ртом воздух, задыхалась. Сердце, казалось, сейчас разорвётся на куски. Достала телефон из кармана, выронила в снег. Руки тряслись. С третьей попытки набрала экстренный вызов. Задыхаясь, торопясь, сбиваясь, объяснила ситуацию. В дом не стала заходить, только застегнула штаны и куртку. Стояла у ворот, прислушивалась. Всё ещё боялась.

Полиция приехала быстро, опергруппа сразу рванула в лес, а со мной остался один человек брать показания. Но я не находила себе места, заламывала руки, ходила туда-сюда. Боялась за собаку. Дружок, как