Чем все это кончается, Кощей, конечно, знал, и готов был к чему угодно. К чудищам трехголовым, к идолищам поганым. Даже палку выломал в ближайших кустах. Не меч, конечно, но какое-никакое, а оружие. Ворс на его бархатном пиджачке встал дыбом от томительного ожидания, габбановые штаны выпрямили ноги по стойке «смирно». Но никаких змеев Горынычей не полезло, и рать страшная не встала против Кощея. А вышел один Петрович, хитрым глазом стреляя, смоля своей неимоверно вонючей цигаркой, кашляя, как больной бегемот, да сапогами стоптанными по грязи чавкая. Впрочем, его старая куртка была такая грязная, что просто щетинилась черной чешуей, а цигарка вонючая так пыхала, что любой Змей Горыныч задохнулся бы.

— Ты кто таков? — притворяясь подслеповатым, безобидным и в общем умственно-отсталым, спросил Петрович, пыхая клубищами черного дыма. Комары и мошки в радиусе двух метров от него падали замертво, светил недобро хитрый глаз. — А-а-а, это ты, Машкин новоявленный родственник… Пижон престарелый… А ну пошел туда, откуда пришел! Сами Машку утешим. Полон двор у нее родственников-то таких… не нужен ты ей.

Это было похоже на вызов. Подгибая стыдливо на босых ногах пальцы, Кощей, опершись на выломанную палку, принял элегантную позу испанского идальго против мельницы и нахально усмехнулся, демонстрируя превосходство человека разумного над огнедыщащим тиранозавром.

— А если не пойду? — так же хитро, как пыхающий дымом Петрович, поинтересовался Кощей.

— Не пойдешь сам, — зловеще ответил ревнивый Петрович, засучивая рукава, — значит, другие понесут!

— А ты сначала понеси, — язвительно, явно нарываясь на неприятности, ответил дерзкий Кощей, встав в угрожающую позицию и направив в грудь своего противника свое оружие, словно самый Ламанчский среди всех Дон Кихотов. — А потом уж хвались.

*Калинов мост — от слова «каленый», раскаленный до красна.

**Речка Смородинка — от слова смород, смердеть. Вонять, словом.

Петрович нападать не спешил. Он был ярким представителем умудренных опытом особей, которые обычно доживают до глубокой старости благодаря своей хитрости. Вон он, притаился на шатающихся мостках, окуривая все кругом защитным облаком вонючего дыма. Подойти к нему практически невозможно. Черная окраска его небрежной, растрепанной как перья стервятника одежды говорит о том, что это зрелый самец. Свою территорию, которую он привык обходить много раз за день, он считает неприкосновенной, а всех самок, обитающих на этой территории — своими, даже если они его не подпускают к себе.

Для таких особей, как Петрович, очень важно иметь резерв, потенциальную подругу, если старая вдруг покинет его или найдет себе более привлекательный вариант. Да и просто для того, чтобы лишний раз было перед кем покрасоваться. Петровичи это любят.

Петрович может исполнять брачный танец и петь призывные песни, совсем как глухарь на току, привлекая и долгое время удерживая внимание потенциальной подруги. Но стоит самке проявить к Петровичу интерес, стоит ей призвать его строить с нею гнездо, как Петрович мгновенно отступает. Нести ответственность, быть добытчиком — этого Петрович не любит и не хочет. Самка это быстро понимает и изгоняет Петровича, но это не мешает ему по прошествии некоторого времени снова начать ухаживать за этой же самой самкой.

Чем старше особь Петрович, тем меньше его совесть, и короче его память. И он подкатывает к любой самке совершенно безо всякого стеснения. Петрович, в отличие от местной особи — Андрюхи, — имеет весьма серьезные намерения создать с самкой душевный союз. Родство тонких материй, которое надо подпитывать алкоголем и чем-нибудь калорийным и вкусным. Обычно такие союзы поддерживают самки. Задача Петровича — вызвать у самки такое желание. И он блестяще с этой задачей справляется. Иногда.

Его противник — пришелец, на этой территории никогда не был. В отличие от черного Петровича он пестрый и яркий, что нетипично для зрелых особей этого вида. Пестрота его одежды наталкивает сурового Петровича на мысль, что противник его младше, а значит, слабее, и опыта в бою за самку у него меньше. Но это обманчивая пестрота. Скорее всего, если судить по ряду косвенных признаков, яркая особь такая же зрелая, как и Петрович, и даже более опытная и ловкая. Именно поэтому в драках за самок пестрый соперник не позволил врагам выщипать свое яркое оперение. Очень удачливый и сильный. Ну, посмотрим, кто одержит верх в этом поединке.

Соперники угрожающе сходятся. И самка вон она — выглядывает с любопытством из своего окна. По ее позе, по наклону ее головы можно понять, что она больше симпатизирует пестрой особи. Яркая одежда ее манит и хорошо просматривается в зарослях полыни, в которой намереваются биться бойцы.

Для начала они обмениваются устрашающими криками и Петрович старается придать себе вид огромного и сильного противника. Он напрягает плечи, грязная куртка встает колом на его плечах, походя то ли на капюшон кобры, то ли на иглы дикобраза. Чудовище, да и только. Посмотрите, как сейчас похож он на варана. Толстый, неповоротливый и ужасно хищный, он пыхает своим отравленным дымом, наступая на яркого противника. Кажется, бой ведется за доминирующую самку. Такую Петрович, разумеется, без боя не отдаст никому.

Пестрый самец очень спокойный и неторопливый. Он выжидает, не нападает первым. Все же, кажется, предположения о его возрасте верны. Он такой же зрелый, как и Петрович. Он не будет расходовать силы напрасно. Что это?! Что это такое?! Петрович совершает резкий молниеносный прыжок, и пестрая особь отвечает ему не менее молниеносным ударом! Какая захватывающая драма!

— Ах ты, гад! — выдохнул несчастный, покрасневший от натуги и боли Петрович, которого удар палки Кощея отправил в кусты полыни. На мостках остались стоять только его стоптанные сапоги, в которые Кощей тотчас впрыгнул, гадко посмеиваясь и покачивая своей дубинкой перед носом у поверженного врага.

Петрович, получив такой мощный отпор, решил сменить тактику. Смотрите, он угрожающе колотит по сухостою, словно ящер хвостом. Первую атаку он проиграл, но схватка еще не окончена. Похоже, пестрая особь не может быстро передвигаться в этих огромных, стоптанных сапогах, а значит, не сможет и убежать. Ему придется драться до конца и выиграть или проиграть т остаться здесь, в этой сухой полыни.

Петрович снова идет в атаку с угрожающим ревом. Он мощен и огромен, как кабан; налетая на яркого соперника, он буквально сносит его с ног. Но тот впивается в его черную одежду и изо всех сил колотит Петровича своей дубинкой по тыльной стороне его туловища. Петрович яростно кричит. Он слишком поздно понимает свою ошибку и теперь хочет стряхнуть с себя хитрого и удачливого соперника. Но тот впился как клещ. Даже странно видеть такую прыть и силу у такой зрелой и солидной особи. Пестрый соперник висит на плече Петровича и безжалостно колотит его дубиной по ногам, по заду до тех пор, пока тот не падает без сил.

— И-и-и, сука, — плакал облепленный репьями поверженный дракон-Петрович, которому язвительный развоевавшийся Кощей молча и зловеще колотил палкой по сухим желтым пяткам, торчащим из носочных дыр. — Я ж тебя в асфальт закатаю… Я ж на лоскутки тебя порву!