— Громкого, смешливого, да все что угодно.

— Тогда мои два столика слева, а ваши справа, — разделил поле для наблюдений бесцеремонный кавалер. — Не перепутайте.

— Это вы не перепутайте, — эхом откликнулась Жоли, которую спутник начал уже порядком забавлять. — Я бы, в отличие от вас, красивую девушку с соглядатаем не спутала.

И, сама себе удивляясь, она вдруг потянулась и погладила под столом своего «сэра» стройной ножкой в чулочке цвета «романтический рассвет». Так называемый рыцарь Британской империи подскочил и стукнулся о столешницу.

— Я-а вас п-попрошу без…

— …ногоприкладства? — подсказала Жолечка, умиляясь еще больше. Ну хороший же? И чего Модя говорил, что вредный?

— Не п-проявлять личной инициативы! — Казалось, еще немного — и лицо «сэра» станет одного цвета со скрытыми столом чулками.

— А я думала, вам нравятся шустрые барышни, — парировала Жоли, премило надувая губки.

И только тут немножко размороженный кавалер нашел способ утихомирить девушку.

— Официант! Шампанского, фазанов, фруктов! Что угодно, лишь бы даме было чем заняться!

С шампанским дело пошло веселее. Жолечка поглощала клубнику, ждала обещанного фазана и стреляла глазками в картежников. Двое или трое отстреливались в ответ. Этих можно было сразу списывать со счетов.

Спустя минут двадцать появился фазан и двое кандидатов на роль мошенников у нее и один у рыцаря.

— О, мои партию заканчивают, — радостно возвестила барышня, — сейчас пойдут на перекур.

— Придется обыскивать всех троих. — «Сэр» решительно поднялся с места.

— Можно их просто понюхать, — предложила Жолечка, тоже подскакивая.

— Как вы себе это представляете?

— Не знаю. Модя говорил, что вы у нас умный, вот и придумайте что-нибудь. Делимся по справедливости. А это значит вам один, а мне двое! — И она пошла прочь от стола танцующей походкой.

«Сэрчик» постоял, помялся и направился вслед за ней.

С первым картежником Жоли обошлась просто — наклонилась к нему и прошептала на ушко:

— А вы дам в игру принимаете?

Очень быстро выяснилось, что не только нет (разве кое-кто предложил давать уроки игры в частном порядке), но и алкогольную повинность подозреваемый выполнял вполне прилежно. Девушка отскочила от стола с быстротой лани, глянула, как там «сэр». Похоже, он выбрал ту же тактику, вот только косились на бедняжечку при этом ну очень странно.

Второй Жолечкин стол уже поднялся на перекур, и барышня, недолго думая, заметалась как пойманная птичка среди игроков.

— Ой, господа, ой! Что-то у меня голова кружится, — засмеялась она и как бы невзначай приземлила свою ручку на плечо второго подозрительного субъекта, жгучего пышноусого брюнета. Легкие пальчики игриво прошлись по бакенбардам. — Ах, какой у вас парфюм! Дайте угадаю, от Ралле?

Черноусый невежливо схватил барышню за оба локтя и отодвинул со своего пути. Жолечка только язычком цокнула и, сделав за его спиной круглые глаза, знаком показала своему «сэру»: «Это он!»

Ах, что за лицо стало у Бенечки (так, кажется, его зовут)! Целеустремленное, страстное! Никакой он, оказывается, не замороженный!

Вон как протолкался сквозь всех картежников, только чужие ребра захрустели, и черноусого за шиворот у самого аквариума хвать!

— Попались, господин хороший.

Тут бы вышибал звать, а за ними и городового, вот только дальше случилось нечто невообразимое. Чудовище в аквариуме позади «сэра» и черноусого вдруг стало ярко-красным да как стукнет одной из голов по стеклу. Сильно, глухо, только чудом трещины не поползли.

Бенечка обернулся, и на лице его уже не было недавнего превосходства.

Предчувствуя нечто страшное, Жоли завизжала. И под этот визг ее, под оборвавший игру оркестр и умолкнувшую на полуноте певичку красная тварь вскарабкалась на стенку аквариума и совершила неуклюжий, но очень меткий прыжок, приземлившись прямо на грудь черноусого мошенника.

Вес у страшилища, судя по всему, был немалый, да и всеми четырьмя лапами оно работало так, что лесная кошка позавидует. Черноусый с расцарапанной физией уж от страха и на спину начал заваливаться. Хорошо, Бенечка в сторону вовремя отскочил, а то бы и ему досталось.

Кругом крики, визг, грохот падающих стульев и топот ног. На этом фоне сама Жоли визжать перестала. Схватила с ближайшего стола букет роз из вазочки (все руки исколола) и швырнула в сторону чудища.

— Прочь пошла, гадина!

А то еще «сэра» поцарапает, как его потом на танцполе покажешь-то, в некондиции?

Гадина на удивление вняла, слезла с черноусого и, вихляя всем туловом, медленно окрашивающимся в оранжевый цвет, поползла по направлению к сцене.

Паника в зале только усилилась, народ устремился к выходу. Не подавились бы только… Девочек жалко, и в особенности Кордельку, которая сегодня без корсета.

А «сэр»? «Сэр» ничего, застыл на секунду в ошеломлении, а потом как выдаст:

— Вы понимаете, что это значит, Жоли?!

Жолечка понимала, что это значит конец хорошему вечеру.

— Тут же целое научное открытие! — одухотворенно продолжил кавалер. — Амфисбена может различать человеческие лица!

Обиженная барышня фыркнула. Вот тебе и благодарность.

— Вы лучше бедному Моде скажите, кто будет доставать ваше научное открытие из фонтана.

— А дэм ит! — «Сэр» вновь переменился лицом и кинулся вслед за чудищем, на ходу крича: — Присмотрите за мошенником, чтоб не сбежал!

Ну вот, теперь Жоли еще и охранница. Она подошла к черноусому, смирно вытянувшемуся на полу, пощупала пульс на шее, как учили на курсах, проверила, дышит ли. Дышал и даже слабо шевелился. Личность только расцарапана, да не слишком сильно, девки и то краше дерут. Вздохнув, барышня пару раз решительно ударила господина по щекам, а когда тот захлопал глазами, попыталась посадить, поддерживая за руки…

Под тканью пиджака очень близко к локтю прощупывалось нечто странное… Кошелек?

Да нет. Предмет переливался как пузырь, а от этого пузыря по рукаву к кисти шло продолговатое уплотнение вроде шланга. И раструб в манжете…

Так-так… Обманщиков Жолечка не переносила с тех пор, как обобрали ее, зеленую курсистку, по приезде еще на вокзале Князьгорода.

— Боря! — закричала она, подзывая лакея, несмело высовывавшегося из кухни, и показала на пострадавшего. — Посмотри, какие изобретатели к вам ходят!

VIII

Модест Дионисович вышел из гримерной артистов позади сцены, напевая на мотив модной шансонетки: «Беня разберется, Беня все решит…», когда у него под ногами прошмыгнуло что-то длинное и оранжевое.