– Давайте помолчим? За день наговорился, сил больше нет.

Лана была разочарована. Она рассчитывала на приятную, сближающую болтовню. Даже думала пригласить Али на чай, но вспоминала, в каких условиях живет, и искала другие варианты продолжить вечер. Ей же отказали в элементарном – в разговоре.

– Я музыку включу, – добавил шеф и ткнул в кнопку магнитолы.

Отвернувшись к окну, Руслана слушала джаз. Впервые сразу несколько композиций подряд. Оказалось, ехать по ночному городу под стон саксофона и хриплый мужской вокал, это классно. И романтично… Было бы… Не веди себя Али столь отстраненно.

Добрались быстро. Лана бы еще ехала. И пусть бы Али молчал, она слушала бы джаз и смотрела в окно на огни вечерней Москвы.

– Спасибо за то, что подвезли, – отстегнувшись, сказала Лана. – И за музыку. Она потрясающая.

– Любите Армстронга?

– Обожаю, – соврала она. Музыканта она не узнала. Но имя слышала. – Его голос и саксофон… Это что-то волшебное!

– Вы правы. – Закивал головой Али и с таким же серьезным лицом добавил: – Только он играл на трубе.

Больше ей сказать было нечего. Поэтому Лана попрощалась взмахом руки и выбралась из машины. Шеф тут же уехал. Руслана же присела на врытое в землю колесо, достала телефон. Она позвонила Армену, позвала его к себе, а, когда тот приехал, отдалась ему с небывалой страстью. Занимаясь сексом, она представляла на месте бывшего босса Мухаммеда Али, а ночью он ей снился.

Часть третья

Глава 1

Ей снились странные сны в эту ночь. Впервые за долгое время не гнетущие, а просто пугающие. Обычно Мария видела невнятные картинки, сгустки тумана, сизый дым, очертания людей. Опасность чувствовалась, но не просматривалась. В эту же ночь Марии снились обычные кошмары. Кто-то выбивал дверь или хватал ее за ноги и утаскивал под землю. Она кричала от ужаса и просыпалась.

Странно, конечно, сравнивать два вида ужасных сновидений, и все же последние ей нравились больше. Они не удерживали в плену, не мучили. Они стремительно нападали, но Мария могла от них убежать.

Возможно, это экспериментальные таблетки запоздало подействовали?

Явившись на работу, Мария столкнулась в прихожей с физиотерапевтом.

– Володя, вы почему так рано?

– Гуля вызвала, – ответил тот. – У Василия Ивановича зашевелилась нога.

– Это же хорошо?

– Это просто здорово, – воодушевленно проговорил Владимир. – Я говорил, он у меня танцевать начнет, значит, так и будет.

– Я думала, он после приступа не выкарабкается.

– Иногда случается обратное – больные резко идут на поправку. В нашем случае так и произошло. Ура! – И, схватив свой медицинский чемодан, побежал в комнату старика.

Мария хотела пройти на кухню, чтобы побеседовать с поваром, но в гостиной ее перехватил Антон.

– Поговорить надо, – сказал он и повел Марию к лифту.

– Я кофе хотела выпить.

– Санти! – крикнул Антон. – Принесите два капучино в сад.

И вызвал лифт.

– Знаешь, кому батин брат завещал свое имущество? – выпалил Антон, едва они оказались в кабине.

– И кому же?

– Писающему мальчику.

– Фонтану? – На ум пришла достопримечательность Брюсселя.

– Забыла его, да? А меж тем он за тобой ухлестывал.

Они вышли из лифта, и Рыжов зашагал к дивану под пальмами.

– Кого ты имеешь в виду? – спросила Мария, когда они сели. Она на самом деле не понимала, о ком речь.

– Жора – писающий мальчик. Он тусовался с нами когда-то.

– Георгий Габуния? – Антон кивнул. – Его я, конечно, помню. Только никто его писающим мальчиком не называл, кроме тебя.

Жора появился в компании, когда Мария была влюблена в Антона по самые уши. То есть до того, как он познакомился с Жанной. Габуния был красив, умен, хорошо воспитан и невероятно щедр. Если он собирал гостей за столом, тот ломился. Когда приглашали его, что-то дарил. И это не на праздник, а просто так. Мужчинам вино, дамам цветы. Всем, без исключения. Говорил, в Грузии так принято. Правда, он мало пожил там. Родители Георгия переехали в Европу, когда тот еще был ребенком. Поколесили по разным странам, пока не осели в Брюсселе. А в Москве Жора стажировался. В компанию его привел один из лучших друзей Антона, но Рыжову Габуния не понравился. Причем настолько, что он на фуршете намеренно пролил на Жору пиво и начал называть его писающим мальчиком.

– Разве Габуния за мной ухлестывал? – спросила Мария.

– А кто тебя звал на свидания постоянно?

– Мы ходили с ним на концерты и выставки, в кино пару раз, в ресторан, но он всех звал, а получалось только у меня.

– Малышка Мари, ты такая наивная, – хохотнул Антон. – Он приглашал исключительно тебя. И то были свидания.

– Тогда почему Жора не сделал ни одного решительного шага?

– Робел.

Это ей было понятно. Сама годами топталась на месте. У нее с Жорой много общего. Не только любовь к русскому року, живописи Брейгеля и фильмам Эдриана Лейна. Еще неумение делать решительный шаг.

– Но вернемся к началу разговора, – проговорил Антон. – Мой дядя оставил деньги Жоре.

– Почему ему?

– И мне интересно. Я думал, Крокодил все фонду какому-нибудь отписал. Тем самым и нам фигу показал, и что-то доброе сделал. Так нет, конкретному человеку.

– Нашему Георгию Габуния или однофамильцу?

– Нашему.

– Откуда знаешь?

– Пробил.

– Зачем?

– Отец не давал покоя. Узнай, кто наследник, узнай. Пришлось воспользоваться кое-какими связями.

– Что Жора и Геннадий были знакомы, я в курсе, но…