– А-а… Видишь ли, это не висюлька, а защитный артефакт. А лэрд Эоринариэль мне родственник.

– Правда родственник? О-о-о! Кузен? Племянник?

– Вообще-то он мой дедушка.

– Да ладно! – Майя от неожиданности поперхнулась кофе. – Как он может быть твоим дедушкой? Он такой красивый и выглядит моложе тебя!

– Он же эльф, а не гном! Представляешь себе, как бы я смотрелась, если бы моим дедом был гном?

И мы дружно захихикали.

В поместье, предоставленное его величеством Кристианом II эльфийскому посольству, я приехала минут на десять раньше назначенного времени. Во-первых, как уже говорила, я вообще не любила опаздывать, во-вторых, эльфы страшно нетерпимы к любым неточностям. Риэль ждал меня в зимнем саду. Вокруг цвели серебряные и золотые хризантемы, вились лианы, а уж ароматы какие витали! Среди цветов стояли легкие плетеные кресла с полосатыми подушками, такой же плетеный столик, на нем – кувшин с лимонадом и два стакана. Все было подготовлено с намеком, мол, присаживайтесь и беседуйте.

Я поцеловала его в щеку и устроилась в кресле.

– Добрый день!

– Здравствуй, дорогая. Ты очень торопишься?

– Нет, я сегодня не работаю, по понедельникам ресторан закрыт. А что?

– Разговор получается довольно долгий, а потом я бы хотел тебя кое-чему научить.

– Хорошо, я готова. А скажите…

– Скажи, – перебил меня Риэль. – Мы же договорились.

– Скажи, да… Скажи вот что: я не так давно получила от бабушки письмо, там была отдельная страничка с заклинанием на высоком эльфийском. Это оно восстановило мои способности к магии?

– Да. Оно было разработано именно для таких случаев. Правда, скажу честно, его применяли пока что всего два раза. А с тобой – три, впервые на смешанной крови.

– Отлично! То есть на меня оно могло подействовать как угодно? В лягушку превратить или отрастить рога?

Риэль рассмеялся и взял меня за руку:

– Не сердись. Я точно знал, что тебе оно не повредит, просто не был уверен, поможет ли. Но ведь помогло?

– Да. Правда, моя магия изменилась. Не знаю, как это объяснить. – Я покачала головой. – У той магии, которой я теперь могу пользоваться, другие вкус и запах.

– Конечно! Дело в том, что это заклинание полностью разбудило в тебе эльфийскую кровь. А значит, и магические возможности, присущие нашей расе.

– Здорово…

– Я вчера говорил с этим юным магом.

Признаться, я несколько удивилась. Вчера в ресторане он мог поговорить только с мэтром Корстоном, а сорокалетнего королевского мага трудно было назвать «юным».

– Да-да, я имею в виду Вильгельма Корстона, в конце концов, он младше меня в дюжину раз, так что я могу назвать его именно так. – Риэль улыбался. – Должен тебе сказать, что если он не остановится в своей работе, то через пару десятков лет сможет посоперничать со мной, по крайней мере в областях водной и воздушной магии. Ну, и рунной, возможно. Так вот, мы с ним определили, кто поддерживает ваших оппонентов магически. Конечно, Корстон не мог этого знать – ранние архивы магического Совета хорошо спрятали во время последней войны со Степью. Так хорошо, что и найти не смогли.

– Последняя война со Степью – это триста лет назад, так ведь?

– Да, если быть точным, двести девяносто три года.

– Немало.

– А маг-некромант, который сделал кольцо-артефакт, а затем так обидно и умело спеленал вашего призрака… Кстати, чья была идея использовать призрака в качестве охраны?

– Норберта, – созналась я. – В первый момент я просто испугалась.

– А потом?

– А потом он оказался таким симпатичным, что вообще стала забывать, что он неживой. По-моему, так еще поживее некоторых!

– Да, я тебя понимаю. Так вот, тот некромант, а он называл себя Герберт Рэйвенвуд, участвовал в войне на стороне Степи.

– А настоящее имя мы знаем? Просто любопытно, зачем ему понадобилось менять…

– Да обычное имя, Джеймс Симмонс. Но ему хотелось, чтобы звучало пострашнее, поэтому он взял себе новое в честь Герберта Аурильякского. А Рэйвенвуд… – Он сделал рукой жест, выражающий пренебрежение. – В общем, понятно. Он окончил Академию и довольно быстро стал магистром, потом заинтересовался некромантией, от нее перешел к магии крови. В то время она еще не была под запретом, это много позже и маги, и жрецы стали считать ее противной человеческому естеству. Но магия крови требовала жертв, а принесение в жертву разумных вкупе с поклонением Темному могло дать ему немало силы. Герберт ушел в Степь, где нашел общий язык с трибам Диких. Он учился у орочьих шаманов. И, как я понимаю, учился успешно.

– Подожди, разве это возможно? У них же магия совершенно другая, не управление нитями, а вызов духов?

– Не совсем так, не совсем… – Риэль посмотрел на меня с сомнением. – Знаешь, это слишком большая тема. Я рад, что тебе интересно, но давай договоримся – я не могу остаться в Люнденвике надолго, еще только день-два. Приезжай в Серебряный лес. Тебе в любом случае нужно учиться управляться с новыми способностями, не ограничиваться же зажиганием фонарика.

– Хорошо, я постараюсь. Смешно, как раз сегодня говорила с Майей о том, что хочу уехать, когда это все закончится.

– Договорились, я буду тебя ждать. Так вот, возвращаясь к нашему некроманту. Когда был подписан мир со Степью, он ушел оттуда и исчез из поля зрения почти на два века. А вернувшись, примкнул к Ночной гильдии. – Риэль рассмеялся и махнул рукой. – Я вижу, что у тебя на языке вертится вопрос. Спрашивай.

– Даже два вопроса. Нет, три. Первый: два века – это же очень много. Где он был, известно что-то? Второй – а почему его не судили после войны? Третий – наш Косой Треугольник – его рук дело?

– Он тогда никого особо не интересовал: после войны нужно было многое восстанавливать, никому не хотелось тратить время и силы на поиски. А потом о нем просто забыли. Ходил слух, что он пытался пройти к драконам, но не сумел преодолеть горы. Почему Рэйвенвуда не стали судить – так ведь никого тогда не судили, кроме нескольких особо отличившихся в зверствах. Нельзя судить весь народ. – Он тяжело вздохнул и продолжил: – Косой Треугольник, ты права, создал именно он. Герберт. Там все эти годы была база Ночной гильдии. Как я понимаю, именно сегодня Королевская служба безопасности очищает район от воров и убийц, которые там благоденствовали.

– А некромант?

– А некромант сидит в Рэйвенайзе. Видишь, как он себе фамилию выбрал, будто напророчил. Остался бы Джеймсом Симмонсом, может, стал бы главой Академии или Совета. Вот тебе и влияние имени на судьбу! А поскольку кандалы из орихалка орки исправно поставляют