– Турава! Лея! Ты как здесь?! – обрадовано закричал он, целуя по-дружески её в висок. – А я думаю: ты это или не ты? Давно в России? Пойдём к нашим!

Потом он обратился к родным:

– Я украду её, не возражаете?

И не дожидаясь ответа, обнял её за талию и повёл, она лишь успела передать отцу шлем. Через два шага она остановилась, повернулась к Уварову, виновато улыбаясь, что вынуждена уйти. Обожгла его на прощение нежным взглядом.

– Удачи! – искренне пожелала она и пошла, увлекаемая незнакомцем.

– Это кто? – спросила Дарико.

– Кажется, кто-то из рок-тусовки. Они часто на мотогонки приезжают.

Вэйс поспешил уйти:

– Ладно, я пошёл, мне настроиться надо.

– Удачи, – пожелал Наумов и ещё раз крепко пожал ему руку.

Вэйс не врал: весь его настрой слетел после этой мимолётной встречи. Ему не давала покоя рука парня, по-хозяйски обнимающая Лею за талию. "Да кто он, собственно, такой, чтобы фамильярно прикасаться губами к её волосам, обнимать её?" Им вдруг овладела особая возбуждённость, приподнятость, настроенность на борьбу: " Отец – победитель! А я что, хуже?! Давай, Уваров!.."

Перед глазами то и дело всплывало её лицо, полураскрытые губы в виноватой улыбке: "Удачи!" Он вдруг почувствовал огромный прилив энергии, и когда его руки легли на руль, от него, Алексея Уварова, исходила мощь и сосредоточенность тигра перед броском. Семнадцатый номер пришёл первым. Никто не ожидал победы от ещё не до конца восстановившегося гонщика, последний раз участвовавшего в мотокроссе четыре года назад.

Потом было награждение, интервью с прессой. Вэйс глазами искал Лею – её нигде не было. Подбежали знакомые, поздравляли, на нём висли и ликовали, визжа, девчонки.       Наконец, подошёл Наумов:

– Ну ты дал всем прикурить! – изумлённо улыбался он. – Народ пребывает в шоке: ты обошёл чемпионов России двух прошлых лет. Один в Испании всю зиму тренировался, другой – в Австралии. Их тренеры рвут и мечут!!! Ты как умудрился их выиграть?!

– Сам не знаю, – устало произнёс Алексей.

– Ну, ладно, ещё раз мои поздравления, Вэйс! Пойду, а то жену одну оставил – уведут!

В голове Уварова вертелся вопрос: "Лея с ним?"

– Супруге и дочери привет, – нашёлся он.

– Жене передам, а Лее не смогу: её друзья увезли на какой-то концерт.

Вэйс шёл и ничего не понимал: он совершил невозможное – выиграл гонку! По идее, он должен был испытывать радость и удовлетворение, если не счастье. Ничего такого не было! Была сосущая тоска и одиночество.

Она позвонила неожиданно:

– Привет! Извини, что поздравляю чемпиона с опозданием. Отец сказал, что ты выиграл гонку, и что это очень круто! А услышать похвалу от отца – дорогого стоит! Он очень тобой гордится!

"А ты? – чуть было не ляпнул Уваров. – Ты гордишься мной?"

Вместо этого сказал в трубку:

– Спасибо! Просто повезло, наверное. Ты сейчас где?

– В Москве. Концерт только закончился, домой еду. А ты где?

– В Листовом.

– А-а, – протянула она. – Отдыхай. Зверски устал, наверное. Ещё раз мои поздравления. Пока…

– Пока…

Он злился на себя неимоверно! Ну откуда эта неловкость? Он очень хотел её видеть! "Что мешает тебе пригласить её к себе в Листовое? Тем более в такой день. А она поедет?! Что ты значишь для неё, чтобы она вот так, очертя голову, посреди ночи поехала к тебе, Уваров? И ещё.., как она должна истолковать предложение приехать к тебе? На вскидку всплывает только один вариант. И он не для таких, как Лея…"

Вэйс упал на кровать и молча уставился в потолок. "Лея, что же ты делаешь со мной? Почему всё, что связано с тобой, так запутанно, труднообъяснимо и болезненно?!"

      Лея положила трубку. Ей хотелось слышать его голос ещё и ещё. "Но что она скажет ему?!" Вот нашла повод позвонить ему – поздравила. А дальше – тупик, поводов больше нет. Её неимоверно тянуло к нему: хотелось видеть его, прикасаться, просто сидеть рядом и молчать. Как когда-то с Меркуловым. Предаёт ли она его? Забыла ли она его? Нет, она не забыла. Любовь к нему так и осталась незаживающей раной. При его имени внутри происходила маленькая вспышка, как всполох. Нет, он пророс в ней навечно. Но в сердце её было полно места и для других. "Вэйс! Ну почему ты такой самодостаточный, что тебе никто не нужен?!"

* * *

Вэйс мучил компьютер, когда зазвонил телефон. В трубке плакала девушка.

– Вэйс! Это подруга Леи, Оля Керимова. Помнишь, я к тебе один раз обращалась…

– Слушаю, Оля.

– Вэйс, у нас в труппе одна змеюка устроила вечеринку в честь Леи: она из театра уходит – её в Большой пригласили.

– Я не знал… – честно признался Алексей.

– Так вот, вечеринка эта – только повод насолить Тураве. Им главное было – выманить её! Там парень один давно к Лее неровно дышит, а она его игнорирует, так он пообещал, что сегодня с другом возьмёт её силой… Они с этой стервой в сговоре. Они хотят надругаться над ней, Вэйс!!! Я не знала: я в общаге с температурой свалилась и не поехала на эту вечеринку. Мне сейчас девочки сказали, они разговор слышали и видели, как один парень ей в сок чего-то подмешал. Она ж не пьёт, она за рулём: так в сок, сволочи!

– Где она? – вскочил Уваров.

– Они в кафе "Джуна" на улице Нагорной сидят. Все наши разъехались, а Лея ещё там. С ней стерва эта и двое парней. Что делать, Вэйс?! У неё и так душевная травма, а тут они её просто добьют! – зарыдала Оля.

Компьютер так и остался включённым. Это единственное, о чём забыл Вэйс. Он сунул в карман права, натянул экипировку, обул мотоботы, взял шлем. Внутри его трясло от гнева, но голова работала, как у шахматиста. Он открыл гараж, расчехлил Kavasaki. С помощью скотча и бумаги залепил госномер. "Видеорегистратор на скорости свыше 200 км/ч вряд ли считает его, но всё-таки". Три минуты езды по посёлку по грунтовке показались ему вечностью. Наконец, Вэйс выехал на шоссе. Ровно 2,5 секунды ему хватило разогнаться до 100 км/ч, дальше он пошёл на максималке.

У Леи слипались глаза: "Что же со мной? Как я вообще поведу машину?! Нужно вызвать такси…"

Арсений заботливо склонился над нею:

– Ты устала, давай мы тебя домой отвезём. Говори адрес.

Лея назвала.

– Вот и славненько, держись за меня и пойдём, – усмехаясь, сказал он и помог Тураве подняться.

Ноги слушались плохо, она почти сразу повисла на его руке. Второй парень, то ли Андрей,