Поппи знала по опыту, что Эразмус – как бы подчас это ни было обидно или больно признавать – всегда оказывался прав. Что, если она пойдёт за ним, и они оба… Нет, нельзя было так думать. Этим мыслям было не место в её голове. Стоило им просто промелькнуть, и её сердце немедленно пускалось вскачь по коридорам грудной клетки.

Когда прозвенел звонок с последнего урока, Поппи быстро сунула учебники в рюкзак и решительно вышла из класса. Она пойдёт домой и составит план.

Рядом с административным зданием стояла небольшая полицейская машина. Митси сидела рядом на ступеньках и встревоженно смотрела на Поппи.

Её опять замутило.

– Поппи!

Тут же, за углом, был припаркован спортивный автомобиль унылого бежевого цвета, принадлежащий мисс Толл.

– Мисс Слаб?

Поппи повернулась.

Это был учитель, мистер Хорн. Он хмуро улыбался:

– Ты не против зайти со мной ненадолго в офис, Поппи?

– Она разумная женщина, – сказал констебль Банти, сев за стол напротив Поппи.

Мистер Хорн завёл их в офис и вышел, но дверь за собой закрывал очень медленно и при этом не сводил с Поппи внимательного взгляда.

– Кто?

– Элиза Кринк, – ответил констебль.

Он достал что-то из стоящей рядом с ним картонной коробки и положил это на стол. Прозрачный полиэтиленовый пакет для улик. Из-за испарины его содержимое невозможно было разглядеть. Констебль открыл пакет и вынул из него видеокамеру Эразмуса. Желудок Поппи скрутило.

– Элиза Кринк, хозяйка магазина тканей «Пёстрое переплетение», нашла эту камеру сегодня утром в траве на берегу реки рядом со своим магазином, – продолжил констебль. – И, как я уже сказал, будучи разумной женщиной, она решила, что это ценная вещь и кто-то может её искать, поэтому принесла её в участок. Как оказалось, камера ничего не стоит.

В глаза Поппи будто насыпали песка.

– Обычно я не занимаюсь подобной ерундой, – сказал Банти. – Но так вышло, что именно сегодня Деннис Рист из школьной администрации позвонил мисс Толл, потому что её сын… Эр-ман?..

– Эразмус, – хрипло поправила его Поппи.

– Точно, Эразмус не пришёл в школу, – мрачно договорил констебль. – Вчера она работала допоздна и не знала, что он не пришёл домой. Она позвонила нам и весьма настойчиво заявила, что её сын пропал. Она сказала, что он ростом чуть выше ста сорока сантиметров, у него очень светлые волосы, зелёные глаза, и при нём всегда видеокамера. Эта самая видеокамера.

Констебль Банти сделал большой глоток чая из кружки с изображением тукана.

– Когда ты в последний раз видела Эразмуса Толла?

Поппи рассказала обо всём, кроме записки Эразмуса и причине, почему вообще он её написал. Часть её хотела выложить всё начистоту, но девочка видела, как люди относились к Марли, когда он пытался их предупредить. Поэтому она сказала Банти, что не знает, почему Эразмус Толл исчез. Она сказала, что Эразмус будто растворился в воздухе.

Видимо, Банти пожалел Поппи, потому что после их разговора он подвёз её до больницы и договорился с сотрудниками отделения, чтобы Поппи могла посещать бабушку и вне отведённых для этого часов.

Бабушка выглядела усталой. Поппи предположила, что та спала перед её приходом. Далия успела приехать в больницу раньше Поппи с констеблем и уже ожидала у бабушкиной койки.

Поначалу она упорно не желала смотреть ей в глаза, затем открыла сумочку и тихо спросила:

– Хочешь колы, Поппи?

Та помотала головой и криво улыбнулась. Далия на улыбку не ответила и удалилась по коридору в сторону торговых автоматов. Банти переговорил с ними обеими наедине, после чего бабушка и Поппи погрузились в тяжёлое молчание. Поппи заметила, как Далия несколько раз попыталась поймать взгляд бабушки, будто хотела о чём-то ей напомнить.

– Ты прячешь сахар, Поппи? – едва слышно спросила бабушка.

Поппи кивнула.

– Умничка. Молодец. – Бабушка глотнула воды из стоящего рядом с койкой одноразового стаканчика. Её губы были сухими и потрескавшимися. – Похоже, пришло время кое о чём тебе рассказать, Поппи.

Поппи приготовилась слушать.

– Когда твоя мама была в твоём возрасте и жила со мной здесь, в Пене, она увидела кое-что, что напугало её до чёртиков. Так сильно, что она старалась всеми силами об этом забыть. Она заставила меня поклясться никому об этом не говорить без крайней необходимости. Но такая необходимость настала.

Бабушка откашлялась и отпила ещё воды.

– Как-то раз она осталась с ночёвкой в доме своей подруги Мейси Ганн, жившей рядом с Загадочным лесом. Она спала на полу в комнате Мейси, когда её разбудило щёлканье. Окно было открыто, и снаружи что-то парило в воздухе. Над Мейси склонилась большая тень со сверлящими синими глазами. Твоя мама говорила, что тень будто… – Бабушка на секунду замолчала. – Будто бы она расчёсывала волосы Мейси.

Глаза бабушки заблестели от слез.

– Не знаю, как ей это удалось, но когда то существо забрало подругу твоей мамы, она не сдалась без боя. Девочка откусила ему палец. Но Мейси всё равно унесли. Позже миссис Ганн сказала, что Мейси начала вести себя странно ещё до исчезновения. Все думали, что она сбежала из-за каких-то проблем дома, но твоя мама знала правду. Она знала Мейси, она многое видела в ту ночь и каждую свободную секунду тратила на поиски подруги, собирала подсказки, прямо как вы с Эразмусом.

– Мейси нашли?

– Её саму – нет, – ответила бабушка. – Но поисковый отряд нашёл её ночную рубашку ниже по реке. – Она вздохнула. – Твоя мама категорически отказывалась опускать руки. Такой она была. Вы с ней очень похожи: у неё было большое сердце.

Поппи царапнула ногтем край койки.

– Я до сих пор слышу её сердце, – призналась она. – Постоянно слышу, как оно стучит. Что, если она не была мертва, когда её похоронили?

Бабушка слегка приподнялась, и сердце Поппи медленно запрыгало где-то в горле.

– Будь сильной, Поппи, – сказала бабушка. – Будь доброй, как твоя мама. Найди своего друга. Будь храброй ради Эразмуса. Будь храброй ради меня.

– Мне страшно. Что, если он… что, если его уже нет?

– Ты никогда не простишь себе, если не попытаешься, Поппи, – прошептала бабушка. – Здесь происходит что-то зловещее, моя дорогая девочка. Что-то нехорошее. Что-то… коварное. Найди его ради его мамы, Поппи. Я знаю, каково это – потерять дитя. Это сущий ад, солнышко.