Отяжелевший от воды халат тянул Поппи на дно. Внезапно она врезалась грудью во что-то твёрдое.

По луне пронеслась тень. Поппи закашлялась из-за попавшей в горло меловой пыли и посмотрела вверх.

Они кружили над Митси, словно хищные птицы. Они действительно прилетели. Из корзины упала верёвка, усеянная прищепками. Митси поморщилась и закрыла глаза.

– Митси! – закричала Поппи. – Уходи! Они заберут тебя! – Она стиснула зубы и изо всех сил заработала руками и ногами, борясь с потоком. В её голове кипели гневные мысли: «Глупая Митси! Из-за неё мы все погибнем!».

– Эразмус спас меня! – крикнула Митси.

Поппи наконец взобралась на сушу и прыгнула вперёд, надеясь схватить Митси за ногу. Но корзина ухнула вниз, и щёлкающая рука потянула Митси за собой.

Та завизжала, поднятая в воздух. Что-то выскользнуло из-под полы её огромного пальто и упало в реку. Поппи нырнула в воду и неловко поймала это одной рукой.

По небу разнёсся душераздирающий вой, над корзиной развернулся напоминающий простыню парус, и он, будто наполненный горячим воздухом воздушный шар, легко поднялся вверх.

В этот миг течение вырвало из зазора между камнями ветку, с помощью которой Митси переправилась по реке. Поппи не видела её, пока не получила удар в подбородок.

И Поппи ушла под воду.

Её закрутило, какие-то сучки царапали лицо. Нащупав ладонями дно, она впилась в него ногтями, утвердила ноги и оттолкнулась.

Воздух в лёгких почти подошёл к концу, но Поппи вынырнула. Потратив последние силы, она доплыла до берега и, хватаясь за траву, выползла на сушу.

К тому моменту, как Поппи сумела совладать с дрожью в коленях и встать, корзина уже превратилась в крошечную точку на фоне луны. И Черчилля нигде не было видно. Черчилль. Маленький, с тёплым животиком, вечно сопящий Черчилль. В ушах Поппи глухо – из-за попавшей воды – загрохотал пульс. Что скажет бабушка, если он утонул? Она этого не переживёт.

Поппи успела преодолеть половину пастбища, когда взглянула вниз, на то, что выпало из пальто Митси. Это была книга – «Сказки английского Юга».

Восемнадцать Усы

Далия ещё спала, когда Поппи, едва переставляя ноги, зашла в дом. Она была вымазана с ног до головы в грязи и чувствовала привкус крови во рту после того удара веткой. Она не стала звонить в полицию. Толку от этого было бы не больше, чем от ношения обуви на руках. Ей нужно было продумать план действий.

Поппи положила книгу Митси сушиться над камином и заторопилась к себе за рюкзаком. Время не ждёт.

Едва девочка поставила ногу на первую ступеньку, из книги выпал мокрый лист бумаги и спланировал прямо в огонь. Поппи подхватила его прежде, чем он успел загореться, но от него успел повалить пар.

Это оказалась ксерокопия газетной страницы с некрологами. Должно быть, Митси хранила её с того дня, когда Реджина Покс и Вредный Сид бросили Жюля на растерзание ветру.

Газета была датирована мартом 1974 года.

Поппи перевела фразу на немецком:

– «Ваши друзья в Германии никогда вас не забудут».

Плюхнувшись на бабушкин Трон Мудрости, она перевернула книгу другой стороной к огню, чтобы она тоже просохла, и та открылась на титульном листе. На нём Митси аккуратно вывела фиолетовыми чернилами своё имя, но после купания в реке они слегка расплылись. Но на странице было ещё одно имя. Имя, которые много лет назад кто-то в комиссионном магазине густо зачеркнул шариковой ручкой:

«Так звали мою маму, – подумала Поппи. – Это мамина книга».

Девочка открыла книгу с начала и погрузилась в чтение:

…В том городе, где река глубока и деревья черны, жили-были, сколько их помнили, четыре страшные сестры-прачки. Звали их Щёлочь, Обмётка, Драп и Клария. Их кожа шелушилась из-за мыла, растворов и синильного порошка, а пальцы на концах расщепились подобно вилкам. Они были так уродливы, что прекрасная королева Маргарет отправила их жить на окраине города. Говорят, что до прихода сестёр в город здешние скалы не были белы, но стали такими из-за мыльной воды, что они выливали из корыт каждый день.

В одну штормовую ночь скандинавский волшебник и его сын потерпели кораблекрушение у подножия скал, меж которыми стоял дом сестёр. Услышав крики о помощи, сёстры спустили вниз бельевую верёвку и спасли сына волшебника. Затем они опрокинули на корабль полные корыта мыльной воды, и тот выскользнул из расщелины между камнями и благополучно причалил в порту.

В благодарность за их доброту волшебник предложил сёстрам исполнить любые их желания.

Первая сестра, Щёлочь, обожающая слушать истории, попросила волшебника научить её подслушивать чужие мечты. И волшебник дал ей раковину, с помощью которой она могла слышать самые тихие звуки на свете: сердцебиение муравьёв, песню пшеницы и перебранку четырёх ветров.

Вторая сестра, Обмётка, ткачиха, выращивающая жуков-шелкопрядов, попросила инструмент, что мог бы забирать у любого предмета его цвет. Найдя на берегу косточки, волшебник сделал для неё гребень, и с ним сестра могла вычёсывать краски насекомых и диких зверей и вплетать их в свои ткани.

Третья сестра, Драп, искусная повариха, попросила устройство, которое могло бы вбирать в себя и сохранять любой понравившийся ей вкус. Подобрав погнутую волнами ложку, чудом сохранившуюся после давно позабытого кораблекрушения, волшебник отдал её сестре, и та с удовольствием зачерпнула маслянистую сладость растущего рядом жёлтого цветка.

Четвертая и самая страшная сестра, Клария, страдала от ужасной болезни, из-за которой её руки и ноги дрожали, а на лице росли волосы. В юности она плавала как рыба, но теперь могла лишь хромать, опираясь на деревянную трость. Приученная к смирению своей несчастливой судьбой, она попросила волшебника найти способ, чтобы её лекарство не было столь отвратительным на вкус.