Стремясь привести к единообразию и активизации жизни организаций военной эмиграции, Бурлин разработал инструкцию по созданию военных гарнизонов в Китае на базе десяти территориальных воинских групп: Шанхайской (город Шанхай и окрестности), Тяньцзинской (города Тяньцзин и Пекин, и их окрестности), Ханькоуской (город Ханькоу и его окрестности), Циндаоской (город Циндао и его окрестности), Мукденской (города Мукден, Дайрен, Порт-Артур и их окрестности), Чанчуньской (город Чанчунь и ст. Куанченцзы), Харбинской (город Харбин с его окрестностями и южная ветка КВЖД до ст. Куанченцзы), Восточной (населенные пункты восточной ветки КВЖД), Северной (населенные пункты по западной ветке КВЖД от Харбина до ст. Бухэду и населенные пункты в сторону реки Амур) и Западной (населенные пункты западной линии КВЖД от ст. Бухэду до границы с Забайкальем). Начальники групп должны были подбираться из числа «старших и энергичных воинских чинов», проживавших в данной местности, утверждаться по ходатайству представительства в. кн. Николая Николаевича на Дальнем Востоке и подчиняться непосредственно представительству.

В ведение начальников воинских групп входил учет воинских чинов, проживавших в зоне их ответственности, и распределение их по родам войск и особым категориям. Всего выделялось три категории: 1) желающие активно работать в настоящий подготовительный период; 2) способные стать в ряды войск по общему или частичному призыву Верховного Вождя; 3) остающиеся на местах, но готовые в этих пунктах содействовать общему делу по особым указаниям. Отдельному учету подлежали генералы, офицеры Генерального штаба и те офицеры, которые в период мировой или Гражданской войн командовали полками и более крупными воинскими частями [MRC, box 2, f. Разведывательные сводки].

Эта инструкция, доработанная Бурлиным после замечаний Лукомского, была принята, по его словам, генералами Вальтером, Ханжиным и Косьминым, но «харбинская тройка» заявила, что необходима доработка, так как в условиях полосы отчуждения КВЖД инструкция нежизнеспособна [ГАРФ, ф. Р-5826, оп. 1, д. 140, л. 154, 165]. Здесь члены «тройки» были во многом правы, учитывая запрет китайских властей на организацию эмигрантских объединений и мощное давление советской стороны.

Вероятно, только шанхайский ССРАФ, опираясь на разработанный Бурлиным план, провел реорганизацию наличного состава, объединенного теперь в группы по родам войск: пехотная (старший группы — генерал-майор Гаффнер), артиллерийская (генерал-лейтенант Афанасьев), кавалерийская (полковник Л. И. Кардашевский), казачья (полковник А. Д. Кузнецов), инженерная (подполковник А. А. Кузнецов), морская (контр-адмирал Тимирев), военно-воздушная (полковник К. П. Савелов) и группа Генерального штаба [Шаронова, 2015, с. 176, 177; MRC, box 2, f. Материалы ССРАФ]. Согласно наставлению для работы в группах, их целью являлась организация общения членов между собой, знакомство, сближение и втягивание в общую работу союза. Старшие групп должны были проводить собрания членов группы не реже одного раза в месяц, знакомить с положением дел в союзе, организовывать проведение лекций и докладов военного и военно-научного содержания [ГАРФ, ф. Р-5826, оп. 1, д. 149, л. 271, 272].

Для улучшения ситуации со сбором средств в Особую казну Бурлин предлагал создать региональные комитеты. Каждый комитет должен был разработать план своей деятельности и краткий устав, определяющий обязанности и ответственность членов организаций перед своим комитетом. Для непосредственного заведования, хранения, пересылки и выдачи денежных сумм при помощнике уполномоченного великого князя предполагалось учредить Финансово-контрольную комиссию из пяти человек [Там же, д. 140, л. 295]. Эта идея так и не была реализована.

Понимая слабость своих позиций, ничем официально не подкрепленных, Бурлин предлагал Лукомскому направить на Дальний Восток ответственное лицо из центра. В ответ Лукомский заявил, что это пока невозможно и завел разговор о назначении ответственным лицом кого-либо из местных старших генералов. Речь, в частности, шла о Плешкове или Ханжине. Бурлин охарактеризовал Ханжина, как человека вполне разумного, интересующегося военным делом и разбирающегося в обстановке, в отличие от Плешкова, у которого «осталось только доброе имя и слабая тень прежнего импонирования полного генерала». В то же время Бурлин отметил, что и тот и другой сильно подвержены постороннему влиянию, но «Ханжин все-таки выполнит то, что обещал и с чем согласился, а Плешков никогда и ничего не в состоянии выполнить». Петр Гаврилович считал, что в случае назначения Ханжина главой военной организации, трений и недоразумений у него с ним не будет. Проблема была только в том, что Ханжин жил в Дайрене, в отрыве от основных центров русской военной эмиграции в Китае [Там же, л. 336, 337]. Однако в Париже с назначением не спешили.

Летом 1926 г. в связи с укреплением позиций активно сотрудничавшего с Советским Союзом южного революционного лагеря Китая, предпринявшего Северный поход с целью ликвидации милитаристских клик и объединения страны под руководством единого национального правительства, ориентированного на восстановление полного суверенитета Китайской республики, повысился интерес представителей иностранных держав к белой эмиграции и активизировалась деятельность эмигрантских организаций. Снова заговорили о возможности создания вооруженных формирований из бывших белых. В частности, такая возможность без опоры на Русскую группу войск Шаньдунской армии обсуждалась Бурлиным и Косьминым. В очередной раз актуализировалась идея создания при поддержке со стороны Японии «дальневосточного буфера». Главную роль в реализации этой идеи эмигрантские круги прочили атаману Семенову[254], который якобы получил какие-то деньги у японцев, и генералу Клерже. Последний во время встреч с Бурлиным в Мукдене даже высказывал желание работать в схемах «николаевского» направления, просил его инструктировать и обещал направить Бурлину якобы разработанный им для японцев план организации белопартизанского движения [Там же, л. 264, 265]. Никакого плана, если он вообще существовал, Клерже так и не выслал.

Генерал Лохвицкий, председатель Совета по военным и морским делам при в. кн. Кирилле Владимировиче, имея сведения о ситуации на Дальнем Востоке от генерала Акинтиевского, инициировал переговоры с лицами из политических кругов ряда европейских стран, активно продвигая идею поддержания антибольшевистского движения на Дальнем Востоке [Русская военная эмиграция, т. 7, с. 310, 311]. Вероятно, легитимисты предпринимали определенные усилия по организации антибольшевистских партизанских отрядов. Например, известно, что в июне 1926 г. приказом ЕИВ в. кн. Кирилла Владимировича кадры Сибирского конно-партизанского отряда, созданного генералом Жадвойном, были зачислены в состав КИАФ. Начальником отряда был утвержден известный партизанский командир, полковник В. Л. Дуганов, часть его подчиненных повышены в званиях [Там же, с. 126, 127]. Скорее всего, Жадвойн никакого отношения к организации отряда не имел, а Дуганов и его соратники сами изъявили желание о вступлении в КИАФ.

Летом 1926 г. целый ряд эмигрантских организаций Харбина предприняли попытку объединения. В результате было создано Общество русских эмигрантов в Трех Восточных провинциях Китая, почетным председателем которого стал генерал Хорват, а действующим председателем — профессор Н. И. Миролюбов[255]. В руководство Обществом (центральный комитет) вошли коммерсант, один из руководителей отделения