— После осмотра мне сообщили, что у меня небольшая блокада сердца. И назначили процедуру на понедельник.

— Папа, пожалуйста, подробнее.

— Хорошо. Я не хочу, чтобы ты волновалась. В понедельник мне в больнице будут делать коронарное шунтирование[28]. Доктор сказал, что, если бы я не был таким здоровым и не вел активный образ жизни, он бы ни в коем случае не предложил эту операцию человеку моего возраста, — отец замолчал.

— Это, конечно, звучит, как комплимент, но ты не хочешь сходить к еще одному врачу, чтобы узнать мнение другого специалиста? — спросила я.

— Нет, это прекрасный врач. Если я не лягу на операцию, то мое сердце не выдержит. А если лягу и она пройдет успешно, тогда все будет нормально. Ну а если нет… я и так пожил долго и счастливо, — папа говорил спокойно и убежденно. — Не приезжай. Я хочу, чтобы вы с детьми хорошо отдохнули.

— Папа, мы завтра же возвращаемся домой. Я не хочу, чтобы тебе делали операцию, когда я отдыхаю. Я сама отвезу тебя в больницу в понедельник.

На следующее утро мы собрались в обратную дорогу. После задушевных разговоров и общения с подругой я чувствовала себя увереннее и лучше. Мы долго прощались. Я включила аудиокнигу о Гарри Поттере, и мы двинулись в путь. Вернулись мы домой в ту минуту, когда запись подошла к концу.

— Мама, это просто удивительное совпадение, — произнесла Элли.

— Мама, — закричал Сэмми, вбежав в дом, — дедушка дома!

Папа и Лидия сидели за столом на кухне и ели бейглы с плавленым сыром и соленым лососем. Мы были ужасно голодны и накинулись на еду.

— Дедушка, ты заболел? — прошептал Сэмми, наклонившись к моему папе. Все сидящие за столом замолкли.

— Значит, тебе сказали, что я заболел? — отец положил руку на плечо своего внука. — Понимаешь, с годами я не молодею. Ты сам знаешь, что все старые машины должны пройти специальное техническое обслуживание, говоря на современном языке, «прокачку». Доктора считают, что мне надо сделать «прокачку» сердца, и в понедельник я за этим поеду в больницу.

— Дедушка, а в какую клинику ты ложишься? — поинтересовалась Элли.

— В «Синай». Это хорошая больница, — папа внимательно посмотрел на внучку, которая была явно расстроена его сообщением.

— Ненавижу эту больницу! — воскликнула Элли.

— Почему? Там прекрасные врачи. Там лежала твоя бабушка…

Дочь не дала папе договорить.

— И там умерла! Ненавижу эту больницу! Я не хочу в нее больше приезжать! — на глазах Элли появились слезы, а лицо покрылось красными пятнами. Она вскочила из-за стола и побежала в свою комнату, хлопнув дверью.

* * *

Папа хорошо перенес операцию. На второй день отец уже сидел в кровати, с аппетитом ел, и цвет его лица казался здоровым. Но к концу недели ситуация изменилась. Папин лечащий врач, молодой еврей-ортодокс, позвонил мне и сказал, что отца планируют перевести в отделение реанимации, и если я хочу с ним пообщаться, то мне стоит подъехать в течение часа.

— Папа, прости меня за то, что вываливала на тебя свои проблемы и недовольство Чарльзом. Я была плохой дочерью, — сказала я, плача и держа папу за руку.

Он усмехнулся и покачал головой.

— Перестань, не говори глупостей. Обязательно свяжись с дядей Леоном, если тебе что-то нужно. Я тебя люблю, ты самая лучшая.

В палату зашел врач и сказал, что мне стоит перейти в комнату для посетителей. Не знаю, сколько времени я там провела, пока доктор не вернулся, и по его лицу я все поняла.

— Мне очень жаль. Я сделал все, что мог. Ваш папа был хорошим человеком. Я относился к нему с большой симпатией.

Я громко закричала. Это был горестный крик от боли, которую я испытывала от потери папы, плач души от ужаса, тоски и вины. Молодой врач не ушел, а сел рядом, положив руку на мое плечо. Он дал мне несколько минут выплакаться, а потом сказал:

— Не знаю, сможет ли это облегчить ваши страдания, но нам с вашим отцом несколько раз удалось поговорить. Мне кажется, он был готов к такому концу. Ваш папа осознавал, что его жизненное путешествие закончилось, и сказал мне, что вы и ваши дети уже достаточно сильны, чтобы отпустить его. Что вы сможете вместе пройти через все трудности, которые могут ждать вас в будущем. Отец очень в вас верил.

Я посмотрела на этого молодого человека и поняла, что он был вестником, передавшим мне послание от папы. Мой отец был готов к смерти и знал, что я выдержу, переживу это и буду счастлива.

Я зашла в палату, чтобы еще раз посмотреть на него. Доктор некоторое время постоял со мной рядом, прикоснулся к папиной руке, потом к моему плечу и вышел. Вид у отца был умиротворенным и спокойным. Я обняла его и почувствовала, как тепло уходит из тела папы.

Я подписала необходимые документы и поехала домой. Уже из дома я позвонила в похоронное бюро, Лидии, своим племянницам, тетям, дядям, а также двоюродным братьям и сестрам. Я позвонила всем тем, кого надо было немедленно оповестить о смерти папы и кто хотел приехать на похороны.

Потом я набрала Чарльзу, который на время забрал к себе детей.

— Мой отец умер, — сообщила я.

Бывший муж громко ахнул от ужаса, но потом быстро совладал с собой. Он не утешал меня и не выразил своих соболезнований. Я поняла, что, хотя я и понесла тяжелую потерю, мне не стоит ждать от Чарльза никакой помощи.

— Привези детей завтра утром. И не говори им ничего, я сама скажу про папу.

— Хорошо, — ответил экс-супруг.

Чарльз и его родители были на папиных похоронах. Мне показалось, что сочувствие моей утрате со стороны бывших свекра и свекрови было искренним. В последующие дни они еще несколько раз нас навещали. Несмотря на то что Чарльз присутствовал на похоронах, ни слова не проронил о смерти моего отца. Во время заупокойной службы он сидел за детьми.

Вечером после похорон к нам приехали родственники и друзья. Среди толпы неожиданно я увидела человека, которого совершенно не предполагала увидеть. Молодой врач-еврей подошел ко мне, улыбнулся и, пристально глядя на меня темными глазами, заговорил:

— Я хотел прийти и отдать дань уважения вашему отцу. И передать мои соболезнования вам и вашим детям. Невзирая на то что мы были знакомы всего несколько дней, ваш папа произвел на меня глубокое впечатление. Он был хорошим и мудрым человеком.