Воодушевленный, он позвонил Ричарду Джекоби, исполнительному директору маленького, но очень успешного издательства в Нью-Йорке. Джон познакомился с ним в Бостоне через одного общего приятеля.

Ричард был на совещании, но его помощник попросил Джона оставить сообщение на автоответчике. Не желая говорить лишнего, Джон сказал пару дружеских фраз, продиктовал свой телефон и попросил перезвонить ему.

Остаток дня в понедельник Лили то сидела, свернувшись в кресле перед камином, то, укутавшись в плед, выходила на веранду. Она по-прежнему злилась, но впервые ей удалось подавить злость и сосредоточиться на положительных моментах: теперь у нее появился адвокат, значит, она уже не так одинока. Через час после того как они расстались, Кэсси позвонила и зачитала составленное ею письмо в «Пост», с требованием опровержения. Уже через несколько минут оно ушло по факсу в редакцию.

Лили представляла, как этот факс получат, как созовут совещание, как будут обсуждать случившееся… Ей было приятно думать, что всему чертову отделу новостей, состоящему из отпетых негодяев, придется, наконец, прекратить травлю. Они поймут, что об нее нельзя вытирать ноги. Вот как важно найти человека, способного проявить настойчивость и написать толковое письмо в газету. Лили уже представляла себе посрамленного Майкла Эдди, раскаивающегося Дэниела Карри и смущенную Элизабет Дейвис. Еще большую радость доставляла Лили мысль о том унижении, которому подвергнется Терри Салливан, желавший сделать из нее дуру.

Но когда же все-таки она сможет вернуться в Бостон? Лили много размышляла об этом, сидя на причале у озера, и ей казалось, что рваться туда немедленно не следует. Да, она скучала по Паблик-гарден, по своему фортепиано, по своей квартире и машине, по друзьям. Но у нее по-прежнему не было ни работы, ни желания вновь попадать в центр внимания прессы, а преждевременное возвращение в город могло обернуться именно такими последствиями.

Лучше уж переждать еще несколько дней, возможно, даже неделю-две. Чем больше расстояние между ней и этим скандалом, тем лучше. И потом, в Лейк-Генри так хорошо. Тихий коттеджик Селии, спокойное, безмятежное озеро… Правда, оставалась еще Майда… Но как только «Пост» опубликует извинения, Лили встретится с ней и поговорит.

Большую часть дня туман стелился по озерной глади, насыщая воздух запахом влажной листвы. Гоготанье диких уток, проплывавших мимо причала, соединялось с криками гагар, доносившимися с другой стороны. Лили слушала птиц, пока вечерняя сырость не загнала ее в дом и не заставила заняться печкой. Птичьи крики, казалось, воодушевили Лили и помогли обрести равновесие. Во всяком случае, в эти часы она ощущала, что вновь обрела надежду.

Утром во вторник Лили проснулась бодрая и, выждав необходимое время, чтобы Джон успел купить и прочесть газеты, позвонила ему.

— «Сокс» выиграли, — сообщил он.

Лили только однажды встречалась с Джоном и дважды говорила по телефону. Все три раза он выказывал замечательную сообразительность и проницательность. Сейчас Лили не знала, чему приписать эту реплику: его странному чувству юмора или тому, что ее ждут не слишком приятные новости.

Внутренний голос подсказывал Лили, что последнее вероятнее. Надежда ее померкла.

— Господи, неужели нет опровержения?

— Нет.

— А что есть?

— Глупости всякие. Не стоит даже читать.

— Какие именно глупости?

— Понимаешь, Лили, они с самого начала затеяли гнусную игру, так что теперь стараются прикрыть задницу.

— Ты не отвечаешь на мои вопросы, — заметила она. — Так о ч-ч-чем же они пишут?

— По существу, о тебе вообще нет никакой статьи. Просто маленькая заметка Дугласа Дрейка, постоянного обозревателя рубрики «Светская хроника».

— Ну, — поторопила собеседника Лили. Она читала статьи Дугласа Дрейка и знала, что он прекрасно владеет пером и обычно публикуется на первой странице. Лили не всегда была с ним согласна, зато редакция «Пост» — напротив, безоговорочно одобряла все, написанное этим корреспондентом. Во всяком случае, начатую им тему редакционные статьи иногда продолжали в течение нескольких дней.

— Это пробный камень Дрейка, — пояснил Джон. — Большие люди платят ему, чтобы он высказывал те их мысли, которые они сами не решаются публиковать. А потом, основываясь на реакции читателей, они выступают в прессе под своим именем.

— Ну и что же там написано?

— Дрейк видит причину скандала в твоей страсти к кардиналу.

— Что?! Они опять обвиняют меня?

— Я же говорил тебе. Им нужен козел отпущения.

— Но почему же я?.. — Лили осеклась. — А что говорит Нью-Йорк?

— Что Бостон относит все на счет твоей увлеченности кардиналом. Смелое, надо сказать, заявление.

— А Пол Риццо?

Джон фыркнул:

— Риццо барахтается в сточной канаве, полной сексуальных скандалов. Все пытается подкрепить ими только что развалившееся дело.

Лили пала духом.

— Лили! — ласково окликнул ее Джон.

— Что? — шепнула она.

— Ты должна знать и о том, что Джастин Барр подхватил идею «Пост». Я слушал его несколько минут назад. Он говорит, что всему виной твоя неуравновешенность. Но от тех, кто не согласен с ним и сочувствует тебе, поступило так же много звонков, как и от других, разделяющих его мнение.

Слабое утешение. Лили повесила трубку, чувствуя себя побежденной. Однако вскоре произошли два события, которые подняли ей дух.

Сначала позвонила Кэсси, прочитавшая сегодняшние газеты.

— Не падай духом, Лили. Я и не ждала быстрого ответа на наше письмо. Они будут гнуть свою линию, чтобы удержать тираж на прежнем уровне. Но чем дольше они тянут и чем больше печатают таких статеек, как сегодняшняя, тем тяжелее для них будет расплата. И не волнуйся насчет этой заметки. Им не удастся избежать судебного разбирательства. Дуг Дрейк — лишь лакей. Всем это хорошо известно. Если понадобится, мы и это сумеем доказать.

А потом Поппи соединила ее с кардиналом. Услышав его голос впервые после того, как начался скандал, Лили растерялась — она почувствовала одновременно облегчение, радость и даже злость.

— Как дела, Лили? — спросил он своим глубоким, низким голосом. О да, действительно, некоторые женщины наверняка считали этот голос сексуальным. Лили же всегда казалось… что он исполнен сострадания.

В ней всколыхнулись добрые чувства к нему.

— Уже лучше. Взяла себя в руки.

— Мне бесконечно жаль, что все это случилось. Вы оказались под перекрестным огнем, хотя не сделали ничего дурного.

— Но вы ведь тоже.

— Да, но я лучше вооружен. Я даже не предполагал, что епископату доступны такие средства, пока мне не понадобились все эти адвокаты, пресс-секретари и лоббисты. Но они появились откуда ни возьмись. И до сих пор работают, Лили. Все были уверены, что газета извинится и перед вами. Если я неповинен в том, в чем меня обвиняли, то совершенно логично, что невиновны и вы.