кем попало не водится (да ведь он ни с кем и не общается), один на один вполне нормальный, просто замкнутый, безразличный и местами перегибает с грубостью. Если бы не этот невыносимый, противоречивый, отталкивающий характер, Сет Ридли давно бы влился в их компанию отшельников (к огромной радости Ханны).

Сестрица Биллингсли всегда питала страсть к верзилам вроде Сета, и только им давала шанс на отношения. Ничего удивительного в том, что она до сих пор за ним бегает. Только сейчас Нина начинала понимать ее вкусы. Оказывается, не такие они с Ханной и разные. Просто раньше Дженовезе не задумывалась, что имеет какие-то предпочтения. Должно быть, обладатель ключевых качеств не встречался ей на пути.

Если элегантный Клиффорд больше напоминал привлекательную девушку, которая следит за своим внешним видом, состоянием одежды, ногтями и волосами, то Сет был живым воплощением маскулинности.

Его сила и выносливость, неоднократно наблюдаемые как в школе, так и на спортплощадке (история с биноклем повторялась несколько раз), близились к эталону в личном понимании Нины. Она со своей субтильной комплекцией могла только мечтать о подобном. Что-то мощное всегда притягивало ее внимание, будь это звери или строительная техника. Поэтому отказаться от слежки было невозможно, и Дженовезе уже назубок знала, где находится дом Сета и во сколько он приходит поиграть в баскетбол по субботам.

Когда Ридли занимался в майке без рукавов, дельтовидные мышцы его рук напоминали шары для боулинга – не только округлостью, но и размерами. Бицепсы казались гладкими на ощупь, без каменной твердости, но все равно поражали объемами. Бычью шею и прочную раму плеч поддерживали могучие ключицы, упрямые линии которых проступали даже сквозь ткань футболки. Его щиколотки всегда виднелись внизу, намекая, как сложно найти подходящие брюки на такие длинные ноги, а узкий таз уходил в поразительно мясистые бедра, натягивающие ткань, когда Ридли садился или вставал.

Надо же, сколько мяса может нарасти на костях, даже не верится! Пока смотришь, рот приоткрывается сам собой, и приходится шлепать себя по щекам, чтобы опомниться. Мало кто из парней на площадке (да и в школе) мог похвастаться такой комплекцией. Превосходная, пышущая здоровьем плоть, ровная как глазурь и упругая как мармелад. Высший сорт, бери и кусай. Но это эстетически приятное тело скорее для профессионального спорта или тяжелой физической работы, а не для музейного созерцания. Что делало его еще более привлекательным, ибо особенно хороши те мускулы, которым есть подходящее применение.

Сета легко можно было представить тягающим поезда. Или подкидывающим вагоны в воздух. Как минимум он способен, судя по всему, без особых повреждений отправить в нокаут дюжину хулиганов, если его как следует разозлить (такие истории тоже ходили в инфополе школы).

Своими глазами Нина ни разу не видела, чтобы Ридли вступал в потасовки, если не считать мелких игровых стычек с соперниками по площадке. Несмотря на угрожающий вид, он скорее производил впечатление того, кто при конфликте повысит голос, но никогда не ударит без надобности. Его самоконтроль так же идеален, как и физические показатели.

Понятно, почему мистер Уиттрок все еще пытался завлечь Ридли хоть в какую-нибудь сборную – ему как тренеру было больно видеть, что эта гора мышц оставалась непричастной к спортивной жизни школы и почти никак не реализовала свой потенциал. Хотя, если подумать, откуда им знать? Может, было нечто, чем Сет занимался втайне от всех. Однако Нина не видела его ни на хоккее в своем спорткомплексе, ни в здании, где получала уроки самообороны. Там же преподавали бокс и другие боевые искусства, на которые Дженовезе давно положила глаз и пыталась уломать родителей.

Физрук – единственный, кто продолжал спорить с новеньким и доставать его, но далеко не единственный среди учителей, которые с ним не ладили. В общении с ним Сет сохранял спокойствие, но не стеснялся в выражениях. Уиттрок терпел, потому что не терял надежды побороть упрямца – слишком ценный кадр. С того самого первого конфликта Ридли больше ни разу не выходил из себя, и злоба, на которую он способен, давно выветрилась у всех из памяти.

Бо`льшую часть времени Сет вел себя сдержанно, даже слишком. Иногда он просто смотрел куда-нибудь, долгое время не произнося ни звука, и в этом взгляде было так мало выражения, что ты мог приписать ему любую эмоцию – раздражение, чувство превосходства, презрение, скрытый гнев, желание оказаться в одиночестве, усталость… А может быть, все вместе. Если бы Нина чаще глядела в сторону Сета, она бы заметила, как некомфортно ему находиться в обществе.

Тут ее мысли переключились на анонима под ником Icebreaker, которому она недавно выдвинула ультиматум, в результате чего их теплое общение прервалось. Почему каждый раз, как она надолго задумывалась о Сете, обязательно вспоминала о своем друге (теперь уже бывшем) по переписке, и наоборот? Почему они связаны в ее сознании, на каком основании? Это ведь абсолютно разные люди, во всем противоположные.

Новая загадка увлекла ее, помогла отпустить ситуацию, расслабиться и заснуть.

Глядя на себя в потрескавшееся зеркало, она торопливо красилась в запертой изнутри ванной.

Странно, что после удара поверхность вообще устояла, не лопнула, не рассыпалась. Чуть выше центра стеклянной пластины даже углубление появилось, но сетка трещин упрямо держала вместе фрагменты былого целого.

Неделю назад он подкрался к ней со спины, схватил и сжал своей клешней ее затылок и толкнул вперед так, чтобы лицо протаранило зеркало. Вот откуда эти трещины. Вот почему теперь она закрывается. И вот почему не ходит в школу уже целую неделю.

Несмотря на нетрезвый вид, он действовал целенаправленно. Не то чтобы он становился совсем другим человеком, но алкоголь развязывал ему руки и обострял намерения. Выпивая, он делал все, от чего сдерживался в обычном состоянии. Например, бил свою дочь за то, что она выросла такой шлюхой.

Как будто у нее был выбор, каким образом быстрее заработать денег, лишь бы не оставаться с ним. Кто виноват, что дороже всего люди платят за секс без обязательств? Она виновата? Нет. Это мир такой. Мир мужчин щедро поощряет порно, проституцию, эскорт и вебкам (ни за одну честную профессию столько не платят), а мир женщин вынужден подстраиваться под условия, чтобы выжить. В этом она была убеждена с того самого дня, как впервые осознала себя привлекательной – опять же благодаря окружающим ее мужчинам, которым разница в возрасте не мешала вести себя похабно.

Подкрашивая ресницы, она замирала, прислушиваясь к каждому звуку в доме. Надеялась, что он так рано не проснется, и