она успеет сбежать от него в школу на целый день. А потом… потом посмотрим. Может, получится заночевать у кого-то из бойфрендов. Или подруг. Станет ясно в течение дня.

Если живешь под одной крышей с монстром, который тебя ненавидит и постоянно ищет повода сорваться, сам собой заостряется слух, развивается осторожность и паранойя, а еще – прокачиваются навыки грима. Синяки уже пожелтели, так что замазать их тональником теперь несложно. Практически незаметно.

Всю эту неделю он вел себя более-менее. Понимал, что перегнул палку. Ее лицо и так напоминало вздувшийся гнилой помидор. Показаться на людях в таком виде она не могла и не хотела – это бы разрушило ее статус первой школьной красавицы, – а он и не заставлял. По своим причинам. Знал, чем это может для него обернуться. Нет, она нужна ему дома, а не в интернате. Нужна в качестве боксерской груши, громоотвода собственной злобы на свою сраную, конченую, потраченную жизнь.

Едва ей стукнуло четырнадцать, выбивать из дочери все дерьмо стало его любимым хобби. Заслуживала она этого или нет, он всегда находил, за что. Каждый день после работы он выпивал, и это затягивалось. Она не помнила, когда в последний раз видела отца трезвым. Сколько лет назад? И может быть, он уже должен сдохнуть от этого? От какого-нибудь цирроза. Как стало бы легче жить!

Вот и сейчас он валяется на диване в гостиной, все еще мертвецки пьяный, потому что пил всю ночь. Отключил будильник и спит дальше. Видимо, на смену сегодня не пойдет. Только бы его не уволили. Если он будет дома в течение всего дня, ее жизнь из чистилища превратится в ад.

Она закончила, сложила косметику в сумочку и застегнула ее, придирчиво осмотрела лицо, стараясь, чтобы на него падало как можно больше света под каждым углом. Густо накрашенные шоколадные глаза и матовая коричневая помада. Если эта сука из воспитательного отдела снова сделает ей замечание за внешний вид, сегодня она пошлет ее на хуй. И не станет извиняться.

Первый день учебы после фальшивой кори. За справку пришлось заплатить, но на это он дал ей денег. Не дурак все-таки.

Как ужасно лицо выглядело поначалу, и как быстро затянулось. Наверное, у нее отличная регенерация тканей, потому что первые сутки от боли она не могла ни есть, ни пить. Рот просто не открывался, а в носу засохла кровь, дышалось тяжело.

И он, конечно, ей в этом не помогал, еще и врачей вызывать запретил. Хотя бы сходил в аптеку за дезинфекцией и противовоспалительными. Но продержаться ей удалось исключительно благодаря обезболивающим, которые она хранила в своей комнате в огромных количествах из-за всегда болезненных месячных.

Держась за раковину, она смотрела себе в глаза и думала: если сегодня он полезет к ней, она даст отпор. Не побоится последствий, плюнет на родственные связи и как-нибудь найдет способ дать сдачи. Но в глубине души она надеялась, что этого не случится. Что все обойдется, потому что раны едва зажили, и с нее достаточно.

Скорее бы попасть в школу. Закинуться чем-нибудь, все равно чем, и отсидеть все уроки там, где точно нет и не будет отца. Выпускной класс. Немного осталось потерпеть, а потом она просто уедет и никогда его больше не увидит. Будущее не страшит того, кто привык к ужасному настоящему. Привык к побоям и скандалам, привык замазывать синяки и вести себя как ни в чем не бывало. Будто эта жизнь ее устраивает.

Нельзя распускать нюни у всех на глазах, даже если все из рук вон плохо. Нельзя демонстрировать слабость в социуме. Слабая и несчастная Меган никому не будет нужна, а ее проблемы не захочет решать ни один обожатель.

Все привыкли, что капитан команды поддержки – стойкая, наглая, обжигающая красотка, равных которой нет во всем Мидлбери. Такую Меган боготворят поклонники, а девушки ненавидят из зависти, такой Меган бесплатно дают наркоту, подвозят на машине, куда она скажет, и посвящают победы в баскетбольных матчах. Пусть так будет и впредь.

Что бы ни случилось, до конца учебы ей нельзя терять статус.

Она медленно выдвинула щеколду, стараясь действовать тихо, открыла дверь и на цыпочках вышла из ванной. Храп отца сотрясал дом, и, возблагодарив бога, Меган быстро пробралась в комнату, чтобы одеться.

В любом состоянии, в любом настроении, при любых обстоятельствах она думала о том, как выглядит, и помнила, что выглядеть должна блестяще. В первую очередь должна это самой себе. Внешность, данная ей, была единственным козырем, источником власти и всех ее жизненных благ, а может, и ключом к будущему. Без этой мордашки и этого тела ей пришлось бы совсем туго в тех условиях, куда ее забросила жизнь.

В комнате она первым делом заперлась и прислушалась – уровень громкости храпа остался прежним, интервал не изменился. Затем достала из шкафа подготовленную с вечера одежду и облачилась в нее перед зеркалом, рассматривая себя со всех ракурсов и пробуя разные позы.

Кожаные шорты-юбка до середины бедра, с высокой посадкой и застежками-стразами, имитирующими алмазы, выгодно подчеркивали длину и стройность ног. Ни у кого во всем Мидлбери таких нет. Облегающий белый топик на тонких бретельках, а поверх него – укороченный плюшевый свитер бледно-лилового цвета с массивными рукавами и треугольным горлом. Самая мягкая вещь, которая у нее есть, к тому же подходит к цвету кожи и волос.

Меган надела на пальцы несколько колец, а на шее застегнула необычные бусы из стеклянных «мармеладных» мишек на цепочке. Тщательно расчесала и уложила длинные черные волосы, от природы идеально прямые.

На выходе ее дожидались высокие шнурованные ботфорты и сумка, завершающие образ, но она не решалась покинуть комнату, ощущая, как тошнотой подкатывает к горлу паническая атака. Но нельзя пропустить автобус, и нужно выдвигаться прямо сейчас.

У входной двери, нагнувшись, чтобы обуться, и заправив волосы за уши, она поняла, почему ей стало необъяснимо жутко несколько минут назад. Храп прекратился, но она только сейчас осознала это. Тишина давила на уши и продлилась недолго.

Когда рядом послышались быстрые шаркающие шаги и мычание, наполовину обутая Меган вскинула голову и отпрыгнула как раз вовремя, чтобы уклониться. Но отца такая ловкость только разозлила. Он еще раз попытался схватить ее за волосы и на этот раз преуспел.

– Уже уходишь? Даже с отцом не попрощалась.

– Мне нужно в школу, пусти!

– Знаю я, в какую школу ты собралась. Мне мужики на работе показывали видео с тобой, тварь.

– Пошел ты к черту, отморозок,