что было не так раньше с их обучением? — проницательно спросила моя подруга.

— Да все не так, — усмехнулся Даниэль. — Я пришел в конце учебного года и не стал ломать устоявшие порядки, но решил, что с этого года основательно возьмусь за адептов.

Я слышала, что боевики воют от увеличившейся нагрузки, но при мне парни старались не жаловаться.

— Кстати! — вспомнила я, что хотела кое-что с ним обсудить. — Я давно хотела поговорить о том, что адепты совершенно не готовы к выходам в Пустошь! А ведь почти все они пойдут после академии служить в приграничные регионы.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурился эль Мейр, а бровь стоявшей рядом Лайзы слегка дернулась — видимо, она обратила внимание, что магистр перешел со мной на «ты».

— Иллюзии! Они их совсем не видят! А Хорас мне рассказывал, что их сейчас можно встретить почти у самой стены! И таких пробелов у адептов достаточно. Я сейчас пытаюсь наверстать упущенное, но на некоторые вещи должен обратить внимание именно ты.

— Интересно… — протянул он. — Я думал, у них проблемы только с физической подготовкой… Сейчас как раз подтягиваю ее до приемлемого уровня.

— Не понимаю, — растерялась я. — В этой академии ведь готовят кадры для Пустоши, как у них может быть плохая физическая подготовка?

Почему-то после этих слов мы с эль Мейром вдвоем посмотрели на Лайзу.

— А мне-то откуда знать? — удивленно хлопнула она глазами. — Я учу адептов лечить, а не воевать. — Задумчиво подняла глаза к потолку и добавила: — Хотя согласна: последние два-три года характер обращений адептов в лекарское крыло был иным. Количество переломов, растяжений и ранений в академии значительно сократилось, но за последние недели нагрузка на лазарет снова выросла. Я даже порадовалась, что у моих подопечных наконец появилось достаточно материала для отработки заклинаний и методов лечения на реальных пациентах.

— Обучение военному делу не может проходить без травм, — буркнул, словно оправдываясь, Даниэль.

— Я не в претензии, — пожала плечами Лайза.

— Ладно. — Эль Мейр посмотрел на часы на руке. Эту интересную магическую разработку последних лет я и сама хотела себе прикупить. — Мне пора. Я вас услышал. Нужно будет поговорить об этом более детально.

— Разве что после бала, — вздохнула подруга и подхватила меня под руку. — Хорошего вам дня, магистр. Надеюсь, вы порадуете нас своим присутствием завтра на балу?

— Как я могу пропустить столь знаковое событие, к которому вы обе приложили столько усилий? — улыбнулся Даниэль, и взгляд его потеплел. — Кстати, завтра ожидаются гости из столицы. Вы в курсе? — И почему-то внимательно посмотрел на меня.

Неужели в академию официально прибудет и Марсель? Сердце отчего-то дернулось. Хотя почему отчего-то? Он же приедет не один! Наверняка с ним будет целая столичная делегация.

Я посмотрела на подругу, и она протянула:

— Теперь да… — И в ее ответном взгляде появилось беспокойство.

Причем я точно знала, что она, как и я, в этот момент нервно прикидывала, все ли мы сделали и предусмотрели.

— Что ж, эры, приятного вам аппетита, — поспешил ретироваться эль Мейр. — Пойду тиранить пятый курс.

Мы только рассеянно кивнули, собираясь зайти в столовую и обсудить эту новость там. Вот только я туда не дошла.

— Магистр эль Бланк, — позвала меня выросшая словно из-под земли Марлена, — вас желает видеть господин ректор.

— Что-то случилось? — удивилась и обеспокоилась я.

— Откуда мне знать? — Секретарша скривила свои накрашенные алым губы, но в ее глазах я без труда прочла огоньки злорадства.

— Иди, Эйлин. Думаю, ректор хочет поговорить с тобой насчет завтрашнего бала. Такие новости… А я попрошу сделать для тебя несколько бутербродов и принесу их на кафедру прикладной магии. Перекусишь, когда появится время.

— Спасибо, — слабо улыбнулась я подруге и развернулась, чтобы пойти в обратном направлении.

Глава 24. О неожиданных вопросах и решениях

Не успела я дойти до кабинета ректора, как мне под ноги почти у самой приемной откуда ни возьмись выкатился Ё-ё.

— Что ты здесь делаешь? — удивилась я.

Еще утром он заявил, что будет отдыхать, а мои адепты у него уже в иголках по самое основание сидят.

— Мне тут кое-кто на хвосте принес, что тебя к ректору вызвали. Разве я мог такое пропустить?

— А у этого кое-кого, случаем, не длинный лысый хвост?

— Красивый длинный лысый хвост, — кивнул Ё-ё, забираясь по платью мне на плечо. — Но главное ее достоинство — большое сердце и ум!

— Слушай, все время хочу тебя спросить: как вы с ней общаетесь?

— Моника освоила искусство передачи информации мыслеобразами. Если бы ты ее так не боялась, вы бы уже давно пообщались-пф, — фыркнул еж.

— То есть как мыслеобразами? — опешила я, остановившись у самой двери кабинета ректора.

— А ты думала, Моника простая крыса? Нет! Она крысочка, крысюлечка…

— И крысотулечка, — вклинилась я в поток его восхвалений. — Я тебя поняла, но как так вышло, что такой уникальный зверь бегает по академии один, без хозяина?! Ее ведь такой способностью явно кто-то наделил!

— А вот у нее бы и спросила, — показал мне язык этот упертый… сказала бы бартанар, но он же еж!

— А тебе она разве не рассказывала?

— Нет, — буркнул он и внезапно скуксился. — Как только я ее об этом спрашиваю, она сразу замыкается и плачет.

— Так ее хозяин умер?

— Нет, — снова буркнул он. — В том-то и дело, что он жив, но видеть ее не хочет.

А вот это и в самом деле отвратительно. Что такого должен сделать питомец, чтобы хозяин от него отказался?! Тем более такой умный и, со слов Ё-ё, замечательный питомец, как Моника? То, что она крыса, для ее хозяина изначально не имело значения. К тому же пара питомец — хозяин связывается на ментальном и даже магическом уровне, и находиться долгое время отдельно питомцу физически больно. А это значит…

— Ее хозяин работает в академии. Ведь так?

— Так-пф, — вздохнул Ё-ё. — И она старается хоть иногда ненадолго побыть с ним рядом, но он всегда ее прогоняет. В последний раз даже угрожал убить.

— Гад! Так ведь нельзя! — искренне возмутилась я. Мы в ответе за тех, кого к себе привязали! И обходиться так с питомцем — очень жестоко. — Кто он?! — потребовала я имя истязателя.

— Не знаю-пф. Она мне не признается. Говорит, что я все равно ничего сделать не смогу. — Ежик почти свернулся в клубок от бессилия и обиды за подругу.

— Зато я смогу! — И, внутренне содрогнувшись, выпалила: — Я должна с ней поговорить!

— Ты уверена? — Ё-ё поднял мордочку с острым носиком и посмотрел на