– И что ты встал как вкопанный?! – рявкнул он, выдёргивая руку из пальцев ученика. – Когда учитель велит уходить – надо уходить! Будешь ты слушаться или нет?!

Шэнь Цинцю не знал, сколько времени продержится против наседающих на него собратьев. Удариться в бега вместе с Ло Бинхэ в сложившейся ситуации он никак не мог. Комедия, которую ему на потребу ломали Юэ Цинъюань и Лю Цингэ, никого не могла обмануть. Уван уже достиг точки кипения. Кто-то из них – он или Ло Бинхэ – должен остаться, в противном случае по их вине вновь разразится война, на сей раз между монастырём Чжаохуа и хребтом Цанцюн.

– …Хорошо, – помедлив, шепнул Ло Бинхэ. – Раз так велит учитель.

Миг спустя он уже приземлился на площади перед Залом сокровищ великого героя.

Такая скорость настолько поражала воображение, что собравшиеся там адепты с занесёнными мечами попросту не успели развернуться, чтобы броситься вслед за ним.

– Установить барьер! – взревел Уван.

Как только монахи высыпали на площадь, Шэнь Цинцю одним стремительным движением извлёк из ножен Сюя. По щелчку пальцев меч ринулся прямо на монахов, внося неразбериху в их ряды и разрушая заклятья.

– Сперва твой учитель должен вернуться на хребет Цанцюн, – прокричал он вслед Ло Бинхэ. – Потом я разыщу тебя!

Учитывая, что Ло Бинхэ владеет техниками Мэнмо, он без труда сможет встретиться с ним в любое время: достаточно смежить веки, и тоска его ученика будет утолена. Однако не мог же Шэнь Цинцю прокричать об этом во всеуслышание? Он невольно бросил виноватый взгляд в сторону товарищей с хребта Цанцюн.

При виде этого уголки губ Ло Бинхэ приподнялись, отчего его лицо исказила весьма странная улыбка. Каждый, кто её заметил, содрогнулся от необъяснимого страха.

– Я вернусь за вами, учитель! – еле слышно произнёс Ло Бинхэ и скрылся с глаз прежде, чем истаял звук его голоса.

Обнаружив, что добыча ускользнула, Уван издал разочарованный возглас. Шэнь Цинцю же, напротив, выдохнул с облегчением и сразу же убрал Сюя в ножны.

Затем он снял меч с пояса и почтительно подал его Юэ Цинъюаню на вытянутых руках.

– В этом была прискорбная необходимость, – покаянно произнёс он. – Не имея иного выбора, Цинцю нанёс присутствующим господам множество обид и просит главу школы назначить ему положенное наказание.

Одобрительно хмыкнув, Юэ Цинъюань также убрал меч.

– Что ж, раз ты наконец возвратился, мы рассмотрим твоё наказание на хребте Цанцюн.

При этих словах Шэнь Цинцю не удержался от того, чтобы украдкой заглянуть в лицо главы школы. Хоть в его чертах читалась всё та же суровость, учитывая его недавние действия… должно быть, это лишь фасад, воздвигнутый для посторонних?

Исходя из прошлого опыта Шэнь Цинцю, «рассмотрим твоё наказание на хребте Цанцюн» на деле означало «давай просто забудем об этом прискорбном инциденте и разделим трапезу».

Однако, каким бы всепрощающим ни был глава хребта Цанцюн, отделаться от Увана было не так-то просто. Ло Бинхэ только что ушёл у него из-под носа на глазах честного собрания представителей всех заслуживающих уважения школ – и пусть вину за это он мог невозбранно свалить на трёх глав пиков хребта Цанцюн, столь некстати вмешавшихся, но, как ни погляди, это было прямое унижение монастыря Чжаохуа.

– Боюсь, что мы не можем оставить это вопиющее происшествие безнаказанным, – заявил Уван, соединив ладони перед грудью в молитвенном жесте. – Глава пика Шэнь задолжал всем нам объяснение. В противном случае объясняться за него придётся главе школы!

– Тут только что рассуждали о том, как глупа была Су Сиянь, – подтявкнул кто-то из угла, – позабыв о доброте учителя и братьев ради красивой лжи и пустых посулов мужчины. Но Шэнь Цинцю ещё глупее – ему даже цветистой лести не потребовалось. Видать, он совсем не разбирается в сути вещей!

Шэнь Цинцю предпочёл сделать вид, что не слышит этих возмутительных речей.

– Поскольку дело касается адепта хребта Цанцюн, этому Юэ надлежит взять его вразумление на себя, – не выходя за рамки вежливости, отрезал Юэ Цинъюань. – И разумеется, в скорейшем времени милостивые господа получат исчерпывающее объяснение.

– Амита-фо, это станет наилучшим решением, – радостно отозвался великий мастер Учэнь. – Мы верим, что глава школы Юэ и глава пика Шэнь непременно разберутся с этим с надлежащей справедливостью и беспристрастностью.

От подобного предложения все прочие разом утратили дар речи, решив, что великий мастер Учэнь либо чересчур далеко зашёл в своём отречении от мирской суеты[121], либо попросту кривит душой, затолкав честь и совесть куда подальше.

Однако настоятель Уван отнюдь не разделял его мнения.

– У этого монаха есть основания усомниться в этом, – фыркнул он, а затем возобновил свою обличительную речь. – Или милостивые господа забыли, что глава пика Шэнь до сих пор не представил объяснений относительно инцидента с сеятелями в городе Цзиньлань? Сбежав из Водной тюрьмы дворца Хуаньхуа, он инсценировал собственную смерть в городе Хуаюэ, после чего скрывался пять лет. И глава школы Юэ также молчал всё это время. Если и нынче нас ждёт такое же «объяснение», то у этого старого монаха не найдётся ни единого доброго слова в адрес вашей школы.

Вот и всплыли старые дела – однако к этому моменту мысли Шэнь Цинцю были поглощены куда более насущными вопросами, так что он попросту перестал слушать.

Сами посудите, какое ему было дело до брюзжания монаха, который предпочитает во всеуслышание перемывать старые кости, когда Система разразилась целым потоком угрожающе красных сообщений!

【Сюжетное ответвление «Монастырь Чжаохуа» прервано. Общий итог миссии: –200 баллов положительного образа. Статус завершённости миссии: полный провал!】

Он и впрямь добил счёт до 200 баллов – вот только не в плюс, а в минус!

Можно сказать, впервые за всё то время, что он имел несчастье препираться с Системой, он завалил миссию окончательно и бесповоротно, да к тому же пересёк опасную нулевую отметку и улетел в минус!

Мозг прошила резкая боль, за которой последовало жестокое головокружение.

【Миссия провалена! Просим уважаемого клиента приготовиться: через 60 секунд вы будете отправлены в ваш изначальный мир.】

Ведь отрицательный баланс означал автоматическое выкидывание из этого мира!

«Твою ж системную мать! Как это – в изначальный мир?! – в негодовании взревел про себя Шэнь Цинцю. – Будто не знаешь, что мой первый аккаунт врезал дуба?! Я всего один-единственный раз лажанул! Как насчёт этих самых баллов крутости – у меня ж их до хрена? Неужто нельзя это компенсировать ими? Или, на худой конец, баллами притворства?! Их ведь тоже немало, разве нет?! Должен же от