— Правда? — Любопытство наполняет его голубые глаза.

— Да.

Он подходит ко мне, и мое сердце замирает. Он приближается, и я не уверена, что он собирается со мной сделать. Намеренно он наклоняется на расстоянии вдоха от моих губ, и по моему телу разливается жар.

Он собирается поцеловать меня, или… по крайней мере, он хочет, чтобы я так думала, потому что он этого не делает. Тристан видит мою реакцию и тянется мимо меня, чтобы схватить полотенце для рук, которое было накинуто на стойку.

Раньше я этого не замечала, и самоуверенная ухмылка на его лице говорит о том, что он осознает, какое впечатление производит на меня.

Он отстраняется, но мы все еще близко. Проводя полотенцем по волосам, он вытирает пот, который смачивает его локоны, но не сводит с меня взгляда.

— Зачем ты хотела меня увидеть, Изабелла? — спрашивает он. Глубокий баритон его голоса плавный и такой же захватывающий, как и его взгляд.

— Я хотела поблагодарить тебя за то, что ты позволил мне поговорить с Сашей. — Возможно, я изначально хотела сделать это вчера, но сейчас мне кажется странным говорить это, даже если он защищает Сашу. Саше не нужна была бы защита, если бы не он.

Я знаю, что это еще не все. Я также знаю, с каким человеком я говорю. Он не из тех, кто легко проявляет милосердие.

— Тебе не нужно было меня за это благодарить.

— Было приятно услышать его голос.

— Я так и думал, — он снова окидывает меня взглядом.

Это часть, где мне следует уйти. Я сказала спасибо и увидела его. Если я останусь здесь еще на секунду, станет очевидно, что я хотела сделать больше, чем просто сказать спасибо.

Станет ясно, что я хочу его видеть, даже после всего, что произошло, и невзирая на тот факт, что он по-прежнему мой похититель.

Проходит секунда, и я ощущаю потребность продержаться еще немного. Это влечение и химия, которая соблазнила меня продолжить говорить, что угодно, чтобы продлить эту встречу.

Магнетизм, который я сейчас чувствую, настолько силен, что я уверена, что он тоже должен его чувствовать. Я не знаю, как он мог этого не чувствовать.

— Что ты делал? — спрашиваю я, и мой голос дрожит от эмоций.

— Тайцзи. Успокаивает душу и помогает мне направлять энергию, чтобы я мог сосредоточиться, — объясняет он.

Поскольку я знаю, что раньше он был сосредоточен только на плане убийства моего отца, я предполагаю, что он сосредоточен на том же.

— У тебя хорошо получается.

Уголки его губ изгибаются в чувственной улыбке. — Спасибо, я занимаюсь уже много лет.

— Это помогает? Я имею в виду, чтобы сосредоточиться.

— Да. Либо это, либо музыка. Музыка — это немного удача и неудача. Нужно найти правильное настроение и время.

Я на самом деле не могу представить, чтобы он слушал музыку. Когда я пытаюсь думать о том, что ему может понравиться, ничего не приходит в голову. Я понимаю, что это потому, что он закрытая книга. Та, которую я не должна открывать, но мне любопытно.

— Какая музыка?

Он усмехается и прищуривается. — Ты уверена, что хочешь это знать, Bellezza?4

— Да, — киваю я.

— Старая музыка. Классический джаз. Все, что было в сороковых или раньше.

Я на самом деле очень удивлена, услышав это. — Это то, что тебе нравится?

— Да, и не смей начинать критиковать.

— Нет. Я бы не стала. Мне тоже нравится такая музыка. Я смотрю старые фильмы. Классические фильмы. Мне нравится все с Ингрид Берман и все с Вивьен Ли.

— Да?

— Да, меня в это втянула мама.

Мой распорядок дня, когда все хорошо, обычно включает в себя завершение дня фильмом. Когда я была маленькой, моя мама всегда смотрела пару фильмов в день, и ей тоже нравилась музыка. Чем старше, тем лучше.

— Мои родители тоже приобщили меня к музыке. Они всегда танцевали. Мой папа и его кукла.

Это заставляет меня улыбаться. — Это прекрасно.

— Да. Было время, когда моя семья переживала очень тяжелые времена, и мы потеряли все, но были определенные вещи, которые они продолжали делать, чтобы показать нам, что самое важное, что у нас было — это мы друг у друга. Мой отец безумно любил мою мать и убедился, что его сыновья знают, что ты всегда ставишь свою женщину на первое место, что бы ни происходило. Так что пятничный вечер был вечером свиданий. Тогда они танцевали. Но музыка всегда была в моем доме.

Это совсем другая жизнь, чем та, к которой я привыкла, и мы оба из одного мира. Думаю, не совсем из одного. Моя семья, и мать, и отец, существовали вне всего. Чего мне ожидать, если мой отец — лидер печально известной группы убийц? Неважно, как сильно он любил мою мать, это не имело значения, когда он убил ее.

— Приятно жить в таком доме, с такими родителями. Музыка всегда поднимает настроение. — Я думаю о чем-то, чем я могла бы поделиться, что он мог бы узнать, и мне на ум приходит старая джазовая песня, которую любила моя мама. — У моей мамы была песня, которую она играла практически каждый день. Это была старая песня сороковых годов, с конца войны. Она ей нравилась, потому что напоминала ей об отце. Он служил в армии.

— Как она называлась?

— Она называлась «It's been a long, long time», — отвечаю я, и его глаза сверкают. — Я всегда представляла, что это будет хорошая песня, под которую можно потанцевать.

Я наблюдаю, как он идет в угол комнаты и берет свой телефон. Я не уверена, что он делает, пока он не нажимает несколько кнопок, и внезапно комната оживает, когда начинает играть песня.

Мое сердце тает, когда я слышу ее снова. Прошло некоторое время с тех пор, как я ее слышала. Иногда я могу справиться с вещами, которые напоминают мне о моей матери. Чаще всего я не могу.

Сегодня у меня есть такая возможность, и ощущения будут другими, потому что здесь Тристан.

Я не могу не улыбнуться, когда нежная джазовая мелодия льется в мою душу, и я вижу, как он пристально смотрит на меня.

— Эта песня? — спрашивает он, и я медленно киваю.

Приятно слышать эту песню, но мое внимание полностью приковано к нему, пока он возвращается ко мне.

— Сейчас мы должны танцевать, — говорит он, и я смотрю на него с недоверием.

— Танцевать?

— Да, ты сказала, что это хорошая песня для танцев. Так и есть. Потанцуй со